Сказки, истории и легенды Мира Грёз
Содержание:
Самурайские истории
Здесь собраны все выпуски историй о самураях, которые Миямото публиковал в Четвертую Эпоху (в 2004-2005 годах).
Cамураи (выпуск, если мне не изменяет память, 9)
Когда-то я тут баловал народ историями про самураев.
Вот вам история в тему:
Знаете, как погиб великий полководец шестнадцатого столетия
князь Уэсуги? Так слушайте.
Уэсуги знал, что его хотят убить, и принял такие меры
предосторожности, что до него не мог добраться ни один убийца. И
вс╓ же ниндзя взялись исполнить заказ. Задание было поручено
карлику - карлики-ниндзя ценились особенно высоко, их специально
выращивали (вернее недоращивали) при помощи особых глиняных
кувшинов. Звали этого человечка Дзиннай, росту он был меньше
трех футов. Его с детства тренировали действовать в очень узком
и тесном пространстве.
Убийца пробрался в замок через щель, куда могла влезть разве
что кошка, но проникнуть в покои князя не смогла бы и мышь,
поэтому Дзиннаю пришлось очень долго ждать. Знаете, какое место
он выбрал для ожидания? То, куда полководец рано или поздно
непременно бы заглянул. Когда князя не было в крепости и охрана
несколько ослабила бдительность, Дзиннай проник в сиятельную
латрину, спрыгнул в выгребную яму, затаился по горло в
аппетитной жиже. Так он просидел несколько дней, до возвращения
своей жертвы. Наконец, Уэсуги отправился по нужде. Его, как
всегда, сопровождали телохранители. Они шли и впереди, и по
бокам, и сзади. Осмотрели отхожее место, даже заглянули в дыру,
но Дзиннай нырнул с головой. А потом свинтил из бамбуковых
трубочек копье и воткнул его прямо в анус великому человеку.
Уэсуги издал душераздирающий вопль и умер. Вбежавшие самураи так
и не поняли, что с ним произошло. Самое же удивительное то, что
карлик остался жив. Пока наверху была суматоха, он сидел
скрючившись и дышал через трубочку, а назавтра выбрался из замка
и доложил дзенину о выполнении задания.
Miyamoto
Cамураи (выпуск 10, сокращенный с 75 до 45 строк!!!)
Дзинсукэ был 12-летним юношей и только-только начал учиться кэн-дзюцу,
когда его отец, доселе считавшийся непобедимым в бое на мечах, погиб от
руки блестящего мастера Хатиносукэ. Чтобы отомстить убийце он проводил
долгие часамы упражняясь с катаной.
Шло время, меч стремительно разрубал на четыре части десятки листов бумаги,
подброшенные в воздух, прежде, чем они коснутся земли.
Через несколько лет он считал, что полностью готов к решающему поединку.
Но встреча с Хатиносукэ поразила его и за одно мгновение разрушила все его
планы - перед ним стоял гигант и силач, который вращал меч столь
стремительно, что вряд ли бы Дзинсукэ успел сделать хотя бы пару движений
своей катаной.
В глубоком разочаровании он удалился в горы. Выход был один - сделать себе
харакири. Ну что ж, утром он поступит как честный воин, а последнюю ночь
он проведет, как и положено воину, с улыбкой и покоем на лице. И именно в
эту последнюю ночь перед ним предстало грозное буддийское божество,
покровитель воинов Фудо Мие, который и раскрыл Дзинсукэ секрет победы:
если нельзя одолеть врага, когда у него в руках меч, надо поразить его еще
до того, как он выхватит оружие из ножен! Необходимо научиться самому
стремительно обнажать катану и в одно движение наносить удар.
Дзинсукэ тренировался на бабочках, что летали вокруг него, - он обнажал
меч и бил столь стремительно, что насекомое даже не успевало отлететь в
сторону. На первых порах это оказалось куда сложнее, чем сосредоточить
свое сознание, сидя в медитации. Яркие летние краски мира отвлекали
внимание Дзинсукэ, бабочка терялась в многоцветии листвы и травы,
выписывая самые неожиданные фигуры, суть которых понять, казалось бы,
невозможно. Необходимо было отрешиться от всего внешнего, ненужного в
настоящий момент, видеть бабочку как бы отдельно - одну в огромном пустом
пространстве! И тогда ей некуда будет деться, негде будет укрыться - не
случайно известная поговорка гласила: "В пустоте нет места, там можно
cпрятаться - нападай из пустоты".
Теперь Дзинсукэ сам искал встречи со своим врагом, и вскоре она ему
предоставилась. Дзинсукэ подошел к Хатиносукэ и вежливо произнес:
"Уважаемый господин! Я пришел отомстить вам за смерть моего отца из клана
Ходзе". Могучий Хатиносукэ сначала недоуменно уставился на хрупкого юношу -
он уже и забыл о том, что когда-то убил какого-то Ходзе, но боевой опыт
заставил его приготовиться к поединку - мало ли что можно ожидать от этого
странного юноши!.. Каково же было его удивление, когда юноша вдруг сел
перед ним на колени и спокойно положил меч слева от себя, казалось бы,
даже не собираясь сражаться. Хатиносукэ явно недооценил своего противника,
забыв принцип: "Смотри на самого слабого противника как на десяток опытных
воинов". На это и рассчитывал Дзинсукэ. Он внезапно резко поднялся на одно
колено и стремительно в одно движение нанес два удара мечом - первым отсек
правую руку своему врагу, а другим поразил его в горло. Хатиносукэ рухнул
на землю - наконец честь клана Ходзе была отомщена.
Miyamoto
Cамураи (часть 1)
Так как из 12 подписавшихся только один читал был подписан ранее, начну с
начала:
Знаменитый фехтовальщик наносит визит дайме. Оказавшийся там же ронин
уверен в своем мастерстве. Узнав о посетителе, он просит его "преподать"
ему несколько уроков. Это означает серьезный поединок. Мастер меча
отказывается, но дайме проявляет интерес и уговаривает его. В конце концов,
он соглашается на поединок на деревянных мечах. Два воина выходят в сад и
становятся лицом друг к другу. Через мгновение они ударяют друг друга
мечами.
"Вы довольны?" - спрашивает мастер меча.
"Ничья", - говорит ронин, явно довольный таким результатом.
Но мастер спокойно говорит: "Нет, я победил".
Смущенный и разгневанный, ронин просит о реванше. Мастер соглашается,
но происходит то же самое: оба ударяют одновременно.
Ронин вновь говорит, что итог поединка - ничья, а фехтовальщик
утверждает, что победил именно он.
Ронин выходит из себя. Ронин настаивает еще на одной схватке - на этот
раз на настоящих, стальных мечах. Фехтовальщик отказывается, но дайме,
наполовину не веря словам мастера, снова уговаривает его. Но как только
воины поединок начинается, ронин падает, его голова рассечена надвое.
Фехтовальщик идет к дайме и показывает свое плече. Лишь верхнее платье
слегка разрезано. Нижняя же одежда в целости.
(c) Хирако Сато "Самураи"
хотя чуть раньше видел у (с) Акиро Куросава в "Семь самураев"
Gyousei Miyamoto
Cамураи (выпуск 2)
Как я уже писал большинство подписавшихся не читали раньше рассылку.
В связи с этим я повторяю то, что рассылал когда-то давно. Но и рассылка
будет появлсться почти каждый день. ... Потом реже.
Прощения у тех кто читал все это раньше.
Вот одна история, пожалуй моя самая любимая:
Во время сражения на берегу у Ясима, главнокомандующий Минамото-но Куро
Есицунэ уронил в воду свой лук и бился, чтобы вернуть его, хотя воины
противника с лодок пытались выбить командующего из седла, а свои воины
умоляли забыть об оружии. Когда, наконец, он смог достать свой лук и
вернулся на берег, старые ветераны открыто сказали:
"Это было ужасно, господин. Ваш лук может стоить тысячу, десять тысяч
золотых, но разве он стоит того, чтобы подвергать риску вашу жизнь?"
Есицуне ответил:
"Дело не в том, что я не хотел расставаться со своим луком. Если бы у
меня был лук, подобный луку моего дяди Тамэтомо, который могли
натянуть только два, а то и три человека, я, быть может, даже
намеренно оставил бы его врагу. Но мой лук плохой. Если бы враги
завладели им, они бы смеялись надо мной: "Посмотрите, и это лук
полководца Минамото Куро Есицунэ!" Я не хотел бы этого. Поэтому я
рисковал жизнью, чтобы вернуть его".
"Хэйкэ моногатари" ("Сказание о Хэйкэ")
Gyousei Miyamoto
Cамураи (выпуск 3) [часть 1]
В западной литературе широко распространилось слово "харакири" в
качестве обозначения ритуального самоубийства, но все же правильнее
употреблять его синоним "сэппуку".
Вскрытие живота не приводит к немедленной смерти, гибель может
оказаться мучительной, грязной и долгой. Одно время существовало правило,
предписывавшее вскрывать живот вначале горизонтально, затем вертикально,
за чем должен был следовать смертельный удар - в спину или в шею.
Пройти все три этапа - это требует невероятной силы духа. Поэтому
нередко при самоубийстве присутствовал помощник, кайсяку или кайсякунин,
который должен был отрубить голову в один из двух моментов.
В первом случае кайсяку отрубал голову в тот момент, когда осужденный
самурай, уже приготовившись к смерти, наклонялся за коротким мечом или
кинжалом, лежащим перед ним на церемониальном подносе. Здесь вскрытия
живота не происходило вовсе (в период Токугава вместо меча на подносе
часто лежал веер).
[...продолжение следует...]
Cамураи (выпуск 3) [часть 2]
"Мы тихо просидели около десяти минут, как вдруг услышали приближающиеся
шаги на веранде. Осужденный, высокий японец благородного вида и осанки,
вошел слева в сопровождении кайсяку и еще двух людей, видимо,
выполнявших такую же роль. Таки был одет в голубое камисимо из
пеньковой ткани; на кайсяку был военный мундир (дзимбаори). Проходя
перед свидетелями японцами, они пали ниц, а им в ответ поклонились.
Затем той же церемонией они обменялись и с нами. Осужденного подвели к
помосту перед алтарем, покрытому красной войлочной тканью; совершив два
поклона, один на расстоянии, а другой перед самым алтарем, он сел на
корточки на возвышении. Он проделал все со спокойной отрешенностью,
выбрав то место, откуда будет легче всего упасть вперед. Человек,
одетый в черное, поверх которого была накинута легкая серая мантия,
принес обернутый бумагой кинжал на простом деревянном подносе, который
с поклоном поставил перед осужденным. Тот взял кинжал обеими руками,
поднес ко лбу и с поклоном положил обратно. Это обычный японский ритуал,
выражающий благодарность за подарок. Затем четким голосом, надломленным,
но не страхом и чувствами, а скорее отвращением к необходимости
признаться в поступке, за который стыдно, он заявил, что один несет всю
ответственность за то, что 4 февраля отдал жестокий приказ открыть в
Кобэ огонь по иностранцам, когда они пытались бежать, и что за
совершение этого преступления он собирается вспороть себе живот и
просит всех присутствующих быть свидетелями. Затем он вытащил руки из
рукавов верхнего платья, длинные концы которых сложил сзади, чтобы не
дать телу упасть назад, и остался обнаженным до пояса. Потом он взял в
правую руку кинжал, как можно ближе к лезвию, вонзил его глубоко в
живот... Мужественно проделав все это, он наклонил тело вперед и
вытянул шею, как бы подставляя ее под меч. Кайсяку, сидевший с самого
начала ритуала слева от него с обнаженным мечем, внезапно вскочил и
нанес последний удар."
1868 г. (с) Эрнест Мэйсон Сатоу,
секретарь Британской Дипломатической миссии в Эдо.
Gyousei Miyamoto
Cамураи (выпуск 4)
С давних пор (лет 15) у меня на стене висит одна картина. От куда взялась
вспомнить могу, а вот название затерялось где-то в дальних уголках памяти...
И как-то мне встетилось такая история:
Четвертая битва при Каванакадзима, согласно "Коегункан" (фрагмент)
...Около 3700 человек, друзей и врагов, смешались в единую кучу, кололи,
рубили друг друга, хватали друг друга за доспехи, сталкивались и падали.
Кто-то вставал, держа в руке голову поверженного врага, другой кричал, что
это его господин, и пронзал его копьем, а третий рубил второго мечом. Воины
Каи были настолько заняты происходившим перед ними, что потеряли из виду
своего полководца - Сингэна. Равно как и воины Этиго.
В этот момент какой-то воин, в бледно-зеленой безрукавке, с повязанной
белым платком головой, помчался с обнаженным мечом прямо на Сингэна,
сидевшего на стуле, и трижды нанес удар. Но Сингэн закрылся боевым веером.
Позднее на веере обнаружили восемь отметин. Но первый помощник и
телохранители, всего двадцать человек, каждый из которых отличался
необыкновенной отвагой, яростно защищались, рубя всех, кто оказывался рядом
- и своих, и чужих. Губернатор Осуми Хара, первый помощник, взял копье
Сингэна, древко которого было инкрустировано голубыми ракушками, и бросил
его в воина в бледно-зеленой безрукавке на светло-кремовой лошади, но
промахнулся. Он целился в верхнюю часть туловища, но попал в переднюю часть
крестца лошади. Лошадь встала на дыбы и понеслась прочь. Потом выяснилось,
что это был не кто иной, как Тарутора...
Битва при Каванакадзима встречается в фильме "Небеса и Земля". Не уверен
что именно "четвертая", но по описанию самой битвы очень похожа... Хотя
описанного момента в этом фильме я не встретил...
P.S. Чуть не забыл. http://miyamoto.narod.ru/Tarutora.jpg - картина о
которой я говорил.
Cамураи (выпуск 5)
Синмен Мусаси-но-Ками Фудзивара-но-Генсин, более известный как Миямото
Мусаси, родился в деревне Миямото в провинции Миасака в 1584 году.
"Мусаси" - это название местности к юго-западу от Токио, а обращение
"но-Ками" отмечает благородное происхождение носителя имени, "Фудзивара"
же - одна из самых знатных фамилий Японии, имеющая более чем тысячелетнюю
историю. Предками Мусаси были члены ветви сильного клана Харима на Кюсю,
южном японском острове. Хирада Секан, его дед, служил у Синмен Ига-но-Ками
Судешиги, владельца замка Такеяма. Дайме высоко ценил Хираду и выдал за
него свою дочь.
Последнюю часть жизни Мусаси проводит вдали от общества, посвятив себя
поискам просветления на Пути меча. Озабоченный лишь совершенствованием
своего мастерства, мастер боя живет в совершенно нечеловеческих условиях,
мокрый от дождей, продуваемый ветром, не причесываясь, не глядя на женщин,
не занимаясь ничем, кроме оттачивания боевого искусства. Говорят, он в то
время никогда не принимал ванны, чтобы не быть застигнутым врасплох без
оружия, и приобрел дикий и жутковатый вид.
Впрочем, до этих дней еще далеко.
Некогда Мунисай, отец Мусаси, был приглашен в Киото сегуном Асикага
Йошиоки. Мунисай был умелым фехтовальщиком и специалистом по "джитте",
стальной дубинке с крюком для захвата лезвия меча. История повествует, что
Мунисай сразился с тремя Йошиока, но выиграл только в двух схватках,
что, возможно, и стало причиной ненависти Мусаси к этой семье.
Йошиока Сейдзиро, глава семьи, был приглашен первым за городскую черту.
Сейдзиро бился настоящим мечом, Мусаси - деревянным. Мусаси опрокинул
Сейдзиро яростным натиском и зверски лупил его, лежащего на земле. Слуги
отнесли хозяина домой, где он от стыда отрезал свой самурайский узел волос
на макушке.
Второй брат Сейдзиро, Денсичиро, вызвал Мусаси на дуэль. Юноша беззаботно
опоздал к назначенному часу, но наконец объявившись, уже через несколько
секунд после начала схватки разбил череп своего противника одним ударом
деревянного меча. Денсичиро упал замертво.
Семейство послало Мусаси еще один вызов - от лица юного сына Сейдзиро,
Хансичиро, лучшего фехтовальщика в семье. Несмотря на такие способности,
Хансичиро был еще подростком, ему еще не исполнилось и двадцати лет.
На этот раз Мусаси прибылна место задолго до назначенного времени и
спрятался, поджидая противника. Молодой ошиока появился в полном боевом
снаряжении, в сопровождении хорошо вооруженных слуг, с твердым намерением
разделаться с врагом семьи. Мусаси ждал, скрытый тенью до тех пор, пока
все не решили, что он испугался и покинул Киото. Тогда Мусаси неожиданно
выскочил из укрытия и зарубил противника. Быстро, действуя двумя мечами,
он пробился сквозь толпу слуг и исчез.
После этого жуткого эпизода Мусаси долго путешествовал по всей Японии,
став легендой еще при жизни.
Gyousei Miyamoto
Cамураи (выпуск 6) [часть 1]
"Я хотел показать свою храбрость"
Слуга "великого главы кланов" Мононобэ-но Мория, ╙родзу из отряда
ловцов птиц вместе со ста воинами охранял дом своего хозяина в Нанива.
Услышав, что "великий глава" потерпел поражение, он вскочил на коня и всю
ночь мчался к деревне Аримака в Тину. Он проехал мимо дома жены и спрятался
на окрестном холме.
Императорский двор обсудил это дело и постановил: "╙родзу замышляет
восстание. Поэтому он спрятался на холме. Немедленно уничтожить его
родственников. В случае провала прощения не будет".
╙родзу вышел один, одежда его была грязной и разорванной, а сам он
выглядел истощенным, но держал в руках лук и меч, Командующий послал
несколько сотен воинов, которые окружили ╙родзу. Встревоженный, ╙родзу
спрятался в бамбуковых зарослях. Он привязал к стеблям бамбука веревки,
дергая за них, обманул воинов. Воины бросились вперед, туда, где качался
бамбук, с криками: "╙родзу там!" ╙родзу начал стрелять в них. Ни одна
стрела не прошла мимо цели. Воины были испуганы и не осмеливались
приблизиться к нему. Затем ╙родзу отвязал от лука тетиву и, с луком под
мышкой, побежал по направлению к холму. Воины стреляли в него через реку,
но ни одна стрела не попала в цель. Потом один воин обогнал ╙родзу,
притаился у реки, положил на лук стрелу и выстрелил. Стрела попала ╙родзу в
колено. Он вытащил ее. Он вновь привязал тетиву к луку и начал стрелять.
Затем лег на землю и закричал: "Я всегда защищал императора никогда не
просил меня поступать так. Теперь я окружен. Пусть выйдет тот, кто может
говорить со мной! Я должен знать, намериваетесь вы убить или захватить
меня".
Потом воины стали состязаться в стрельбе в ╙родзу. ╙родзу отбивал
летящие стрелы и за короткое время убил более тридцати человек. Затем он
разрубил мечом свой лук на три части, согнул меч и бросил его реку. Потом
он пронзил себе горло кинжалом и умер.
----
Cамураи (выпуск 6) [часть 2]
Губернатор Каути подал императорскому двору доклад о том, как умер
╙родзу. Двор издал указ: "Разрубить тело этого человека на восемь частей,
насадить куски тела на копья и установить их в восьми провинциях".
Когда, исполняя приказ, губернатор Каути попытался разрубить тело на
части и насадить на копья, раздались звуки грома и с неба хлынули потоки
дождя.
У ╙родзу была белая собака. Она бегала около разрубленного тела
хозяина взад и вперед и выла. Наконец, она схватила голову хозяина и
положила ее в могилу. Затем осталась у изголовья могилы и лежала, пока не
умерла от голода.
Губернатор Каути узнал о собаке и, озадаченный, отправил доклад ко
двору. Двор выразил сожаление и издал сочувственный эдикт, в котором
говорилось: "Собака исполнила то, о чем мы редко слышим в мире. Пусть она
будет примером для будущего. Позволить родственникам ╙родзу похоронить его
и воздвигнуть гробницу".
Родственники ╙родзу воздвигли две гробницы около деревни Аримака и
похоронили рядом его и собаку.
Gyousei Miyamoto
Cамураи (выпуск 7) "В ЧАЩЕ" [часть 1] "Дровосек"
Приведенный ниже текст является художественным произведением и слабо
относится к теме скорее косвенно. Однако мне он пришелся по вкусу, а
Вы вольны пропустить все последующие части, прочитав только первую..
Акутагава Рюноскэ
В ЧАЩЕ
Что сказал на допросе судейского чиновника дровосек
Да. Это я нашел труп. Нынче утром н, как обычно, пошел подальше в
горы нарубить деревьев. И вот в роще под горой оказалось мертвое тело.
Где именно? Примерно в четырех-пяти те от проезжей дороги на Ямасина.
Это безлюдное место, где растет бамбук вперемежку с молоденькими
криптомериями.
На трупе были бледно-голубой суйкан и поношенная шапка эбоси,
какие носят в столице; он лежал на спине. Ведь вот какое дело, на
теле была всего одна рана, но зато прямо в груди, так что сухие
бамбуковые листья вокруг были точно пропитаны киноварью. Нет, кровь
больше не шла. Рана, видно, уже запеклась. Да, вот еще что; на ране,
ничуть не испугавшись моих шагов, сидел присосавшийся овод.
Не видно ли было меча или чего-нибудь в этом роде? Нет, там ничего
не было. Только у ствола криптомерии, возле которой лежал труп,
валялась веревка. И еще... да, да, кроме веревки, там был еще гребень.
Вот и все, что было возле тела, - только эти две вещи. А трава и
опавшая листва кругом были сильно истоптаны, - видно, убитый не
дешево отдал свою жизнь. Что, не было ли лошади? Да туда никакая
лошадь не проберется. Конная дорога - она подальше, за рощей.
Cамураи (выпуск 7) "В ЧАЩЕ" [часть 2] "Монах"
Что сказал на допросе судейского чиновника странствующий монах
С убитым я встретился вчера. Вчера... кажется, в полдень. Где? На
дороге от Сэкияма в Ямасина. Он вместе с женщиной, сидевшей на лошади,
направлялся в Сэкияма. На женщине была широкополая шляпа с покрывалом,
так что лица ее я не видел. Видно было только шелковое платье с
узором цветов хаги. Лошадь была рыжеватая, с подстриженной гривой.
Рост? Что-то около четырех сун выше обычного... Я ведь монах, в таких
вещах худо разбираюсь. У мужчины... да, у него был и меч за поясом, и
лук со стрелами за спиной. И сейчас хорошо помню, как у него из
черного лакированного колчана торчало штук двадцать стрел.
Мне и во сне не снилось, что он так кончит. Поистине, человеческая
жизнь исчезает вмиг, что росинка, что молния. Ох, ох, словами не
сказать, как все это прискорбно.
Cамураи (выпуск 7) "В ЧАЩЕ" [часть 3] "Стражник"
Что сказал на допросе судейского чиновника стражник
Человек, которого я поймал? Это - знаменитый разбойник Тадземару.
Когда я его схватил, он, упав с лошади, лежал, стеная, на каменном
мосту, что у Авадагути. Когда? Прошлым вечером, в часы первой стражи.
Прошлый раз, когда я его чуть не поймал, на нем был тот же самый синий
суйкан и меч за поясом. А на этот раз у него, как видите, оказались
еще лук и стрелы. Вот как? Это те самые, что были у убитого? Ну, в
таком случае убийство, без сомнения, совершил Тадземару. Лук,
обтянутый кожей, черный лакированный колчан, семнадцать стрел с
ястребиными перьями - все это, значит, принадлежало убитому. Да,
лошадь, как вы изволили сказать, была рыжеватая, с подстриженной
гривой. Видно, такая ему вышла судьба, что она сбросила его с себя.
Лошадь щипала траву у дороги неподалеку от моста, и за ней волочились
длинные поводья.
Этот самый Тадземару, не в пример прочим разбойникам, что шатаются
по столице, падок до женщин. Помните, в прошлом году на горе за храмом
Акиторибэ, посвященном Биндзуру, убили женщину с девочкой, по-видимому,
паломников? Так вот, говорили, что это дело его рук. Вот и женщина,
что ехала на рыжеватой лошади, - если он убил мужчину, то куда
девалась она, что с ней сталось? Неизвестно. Извините, что вмешиваюсь,
но надо бы это расследовать.
Cамураи (выпуск 7) "В ЧАЩЕ" [часть 4] "Старуха"
Что сказала на допросе судейского чиновника старуха
Да, это труп того самого человека, за которого вышла замуж моя дочь.
Только он не из столицы. Он самурай из Кокуфу и Вакаса. Зовут его
Канадзава Такэхиро, лет ему двадцать шесть. Нет, он не мог навлечь на
себя ничьей злобы - у него был очень мягкий характер.
Моя дочь? Ее зовут Масаго, ей девятнадцать лет. Она нравом смелая,
не хуже мужчины. У нее никогда не было возлюбленного до Такэхиро. Она
смуглая, возле уголка левого глаза у нее родинка, лицо маленькое и
продолговатое.
Вчера Такэхиро с моей дочерью отправился в Вакаса. За какие грехи
свалилось на нас такое несчастье! Что с моей дочерью? С судьбой зятя я
примирилась, но тревога за дочь не дает мне покоя. Я, старуха, молю
вас во имя всего святого - обыщите все леса и луга, только найдите мою
дочь! Какой злодей этот разбойник Тадземару или как его там! Не только
зятя, но и мою дочь... (Плачет, не в силах сказать ни слова.)
Cамураи (выпуск 7) "В ЧАЩЕ" [часть 5] "Тадземару"
Признание Тадземару
Того человека убил я. Но женщину я не убивал. Куда она делась? Этого
и я тоже не знаю. Постойте! Сколько бы вы меня ни пытали, я ведь все
равно не смогу сказать то, чего не знаю. К тому же, раз уж так вышло,
я не буду трусить и не буду ничего скрывать.
Я встретил этого мужчину и его жену вчера, немного позже полудня. От
порыва ветра шелковое покрывало как раз распахнулось, и на миг
мелькнуло ее лицо. На миг - мелькнуло и сразу же снова скрылось, - и,
может быть, отчасти поэтому ее лицо показалось мне ликом бодисатвы. И
я тут же решил, что завладею женщиной, хотя бы пришлось убить мужчину.
Вам кажется это страшно? Пустяки, убить мужчину - обыкновенная вещь!
Когда хотят завладеть женщиной, мужчину всегда убивают. Только я
убиваю мечом, что у меня за поясом, а вот вы все не прибегаете к мечу,
вы убиваете властью, деньгами, а иногда просто льстивыми словами.
Правда, крови при этом не проливается, мужчина остается целехонек - и
все-таки вы его убили. И если подумать, чья вина тяжелей - ваша или
моя, - кто знает?! (Ироническая усмешка.)
Но это не значит, что я недоволен, если удается завладеть женщиной,
не убивая мужчины. А на этот раз я прямо решил завладеть женщиной без
убийства. Только на проезжей дороге такой штуки не проделать. Поэтому
я придумал, как заманить их обоих в глубь рощи.
Это оказалось нетрудно. Пристав к ним как попутчик, я стал
рассказывать, что напротив на горе есть курган, что я его раскопал,
нашел там много зеркал и мечей и зарыл все это в роще у гори, чтобы
никто не видел, и что, если найдется желающий, я дешево продам любую
вещь. Мужчина понемногу стал поддаваться на мои слова. И вот - что бы
вы думали! Страшная вещь алчность! Не прошло и получаса, как они
повернули свою лошадь и вместе со мной направились по тропинке к горе.
Когда мы подошли к роще, я сказал, что вещи зарыты в самой чаще, и
предложил им пойти посмотреть. Мужчину снедала жадность, и он, конечно,
не стал возражать. Но женщина сказала, что она не сойдет с лошади и
останется ждать. Это с ее стороны было вполне разумно, так как она
видела, что роща очень густая. Все шло как по маслу, и я повел мужчину
в чащу, оставив женщину одну.
На окраине заросли рос только бамбук. Но когда мы прошли около полт╓,
стали попадаться и криптомерии. Для того, что я задумал, трудно было
найти более удобное место. Раздвигая ветви, я рассказывал
правдоподобную историю, будто сокровища зарыты под криптомерией.
Слушая меня, мужчина торопливо шел вперед, туда, где виднелись тонкие
стволы этих деревьев. Бамбук попадался все реже, уже вокруг стояли
криптомерии - и тут я внезапно набросился на него и повалил его на
землю. И он сразу же оказался привязанным к стволу дерева. Веревка?
Какой же разбойник бывает без веревки? Веревка была у меня за поясом -
ведь она всегда могла мне понадобиться, чтобы перебраться через
изгородь. Разумеется, чтоб он не мог кричать, я забил ему рот опавшими
бамбуковыми листьями, и больше с ним возиться было нечего.
Покончив с мужчиной, я вернулся к женщине и сказал ей, что ее
спутник внезапно занемог и что ей надо пойти посмотреть, что с ним.
Незачем и говорить, что и на этот раз я добился своего. Она сняла свою
широкополую шляпу и, не отнимая у меня руки, пошла в глубь рощи. Но
когда мы пришли и тому месту, где к дереву был привязан ее муж, едва
она его увидела, как сунула руку за пазуху и выхватила кинжал. Никогда
еще не приходилось мне видеть такой необузданной, смелой женщины. Не
будь я тогда настороже, наверняка получил бы удар в живот. От этого-то
я увернулся, но она ожесточенно наносила удары куда попало. Но ведь
недаром я Тадземару - мне в конце концов удалось, не вынимая меча,
Cамураи (выпуск 7) "В ЧАЩЕ" [часть 5.2] "Тадземару"
выбить кинжал у нее из рук. А без оружия самая храбрая женщина ничего
не может поделать. И вот я наконец, как и хотел, смог овладеть
женщиной, не лишая жизни мужчину.
Да, не лишая жизни мужчину. Я и после этого не собирался его убивать.
Но когда я хотел скрыться из рощи, оставив лежащую в слезах женщину,
она вдруг как безумная вцепилась мне в рукав и, задыхаясь, крикнула:
"Или вы умрете, или мой муж... кто-нибудь из вас двоих должен умереть..
Быть опозоренной на глазах двоих мужчин хуже смерти... Один из вас
должен умереть... а я пойду к тому, кто останется в живых". И вот
тогда мне захотелось убить мужчину. (Мрачное возбуждение.)
Теперь, когда я вам это сказал, наверно, кажется, что я жестокий
человек. Это вам так кажется, потому что вы не видели лица этой
женщины. Потому что вы не видели ее горящих глаз. Когда я встретился с
ней взглядом, меня охватило желание сделать ее своей женой, хотя бы
гром поразил меня на месте. Сделать ее своей женой - только эта мысль
и была у меня в голове. Нет, это не была грубая похоть, как вы думаете,
Если бы мною владела только похоть, я отшвырнул бы женщину пинком ноги
и ушел. Тогда и мужчине не пришлось бы обагрить мой меч своею кровью.
Но в то мгновение, когда в сумраке чащи я вгляделся в лицо женщины, я
решил, что не уйду оттуда, пока его не убью.
Однако хотя я и решил его убить, но не хотел убивать его подло. Я
развязал его и сказал: будем биться на мечах. Веревка, что нашли у
корней дерева, это и была та самая, которую я тогда бросил. Мужчина с
искаженным лицом выхватил тяжелый меч и сразу же, не вымолвив ни слова,
яростно бросился на меня. Чем кончился этот бой, незачем и говорить. На
двадцать третьем взмахе мой меч пронзил его грудь. На двадцать третьем
взмахе - прошу вас, не забудьте этого! Я до сих пор поражаюсь: во всем
мире он один двадцать раз скрестил свой меч с моим. (Веселая улыбка.)
Как только он упал, я с окровавленным мечом в руках обернулся к
женщине. Но - представьте себе, ее нигде не было! Я стал искать среди
деревьев. Но на опавших бамбуковых листьях не осталось никаких следов.
А когда я прислушался, то услышал только предсмертное хрипенье в горле
у мужчины.
Может быть, когда мы начали биться, женщина ускользнула из рощи,
чтобы позвать на помощь? Как только эта мысль пришла мне в голову, я
понял, что дело идет о моей жизни. Я взял у убитого меч, лук и стрелы и
сейчас же выбрался на прежнюю тропинку, Там все так же мирно щипала
траву лошадь женщины. Говорить о том, что было после, - значит напрасно
тратить слова. Только вот что: перед въездом в столицу у меня уже не
было того меча. Вот и все мое признание. Подвергните меня самой
жестокой казни - я ведь всегда знал, что когда-нибудь моей голове
придется торчать на верхушке столба. (Вызывающий вид.)
Cамураи (выпуск 7) "В ЧАЩЕ" [часть 6] "Женщина"
Что рассказала женщина на исповеди в храме Ки╓мидзу
Овладев мною, этот мужчина в синем обернулся к моему связанному мужу
и насмешливо захохотал. Как тяжело, наверно, было мужу! Но как он ни
извивался, опутывавшая его веревка только глубже врезалась в тело. Я
невольно вся подалась к нему - нет, я только хотела податься. Но тот
мужчина мгновенно пинком ноги швырнул меня на землю. И вот тогда это и
случилось. В этот миг я увидела в глазах мужа какой-то неописуемый
блеск. Неописуемый... даже теперь, вспоминая его глаза, я не могу
подавить в себе дрожь. Не в силах выговорить ни единого слова, муж в
это мгновение излил всю свою душу во взгляде. Но его глаза выражали не
гнев, не страдание - в них сверкало холодное презрение ко мне, вот что
они выражали! Не от пинка того мужчины, а от ужаса перед этим взглядом
я, не помня себя, вскрикнула и лишилась чувств.
Когда я пришла в себя, того мужчины в синем уже не было. И только к
стволу криптомерии по-прежнему был привязан мой муж. С трудом
поднимаясь с опавших бамбуковых листьев, я пристально смотрела ему в
лицо. Но взгляд его нисколько не изменился. Его глаза по-прежнему
выражали холодное презрение и затаенную ненависть. Не знаю, как
сказать, что я тогда почувствовала... и стыд, и печаль, и гнев...
Шатаясь, я поднялась и подошла к мужу.
"Слушайте! После того, что случилось, я не могу больше оставаться с
вами. Я решила умереть. Но... но умрете и вы. Вы видели мой позор.
После этого я не могу оставить вас в живых". Вот что я ему сказала,
как ни было это трудно. И все-таки муж по-прежнему смотрел на меня с
отвращением. Сдерживая волнение, от которого грудь моя готова была
разорваться, я стала искать его меч. Но, вероятно, все похитил
разбойник - не только меча, но даже и лука и стрел нигде в чаще не
было видно. Только кинжал, к счастью, валялся у моих ног. Я занесла
кинжал и еще раз сказала мужу: "Теперь я лишу вас жизни. И сейчас же
последую за вами".
Когда муж услышал эти слова, он с усилием пошевелил губами.
Разумеется, голоса не было слышно, так как рот у него был забит
бамбуковыми листьями. Но когда я посмотрела на его губы, то сразу все
поняла, что он сказал. Все с тем же презрением ко мне муж проговорил
одно слово: "Убивай". Почти в беспамятстве я глубоко вонзила кинжал в
его грудь под бледно-голубым суйканом.
Кажется, тут я опять потеряла сознание. Когда, очнувшись, я
оглянулась кругом, муж, по-прежнему связанный, уже не дышал. Сквозь
густые ветви криптомерий, сплетенные со стволами бамбука, на его
бледное лицо упал луч заходящего солнца. Подавляя рыдания, я развязала
веревку на трупе. И потом... что стало со мной потом? Об этом у меня
нет сил говорить. Что я ни делала, я не могла найти в себе силы
умереть. Я подносила кинжал к горлу, я пыталась утопиться в озере у
подножья горы, я пробовала... Но вот не умерла, осталась живой, и этим
мне не приходится гордиться. (Грустная улыбка,) Может быть,
милосердная, сострадательная богиня Каннон отвернулась от такого
никчемного существа, как я. Но что же мне делать, мне, убившей своего
мужа, обесчещенной разбойником, что мне делать? Что мне... мне...
(Внезапные отчаянные рыдания.)
Cамураи (выпуск 7) "В ЧАЩЕ" [часть 7.1] "Дух убитого"
Что сказал устами прорицательницы дух убитого
Овладев женой, разбойник уселся рядом с ней на землю и принялся ее
всячески утешать. Рот у меня, разумеется, был заткнут. Сам я был
привязан к стволу дерево. Но и все время делал жене знаки глазами: "Не
верь ему! Все, что он говорит, - ложь", - вот что я хотел дать ей
понять. Но жена, опечаленно сидя на опавших листьях, не поднимала глаз
от своих колен. Право, можно было подумать, что она внимательно
слушает слова разбойника. Я извивался от ревности. А разбойник искусно
вел речь, добиваясь своей цели. Утратив чистоту, жить с мужем будет
трудно. Чем оставаться с мужем, не лучше ли ей пойти в жены к нему,
разбойнику? Ведь он решился на бесчинство именно потому, что она ему
полюбилась... Вот до чего он дерзко договорился.
Слушая разбойника, жена наконец задумчиво подняла лицо, Никогда еще
я не видел ее такой красивой! Но что же ответила моя красавица жена
разбойнику, когда я был, связанный, рядом с ней? Теперь я блуждаю в
небытии, но каждый раз, как я вспоминаю этот ее ответ, меня жжет
негодование. Вот что сказала жена: "Ну, так ведите меня, куда хотите".
(Долгое молчание.)
Но ее вина не только в этом. Из-за Этого одного я, наверно, не
мучился бы так, блуждая во мраке. Вот что произошло: жена, как во сне,
последовала за разбойником, державшим ее за руку, и уже готова была
выйти из рощи, как вдруг, смертельно побледнев. указала на меня,
привязанного к дереву. "Убейте его! Я не могу быть с вами, пока он
жив!.." - выкрикнула она несколько раз, как безумная. "Убейте его!" -
эти слова и теперь, как ураган, уносят меня в бездну мрака. Разве хоть
когда-нибудь такие мерзкие слова исходили из человеческих уст? Разве
хоть когда-нибудь такие гнусные слова касались человеческого слуха?
Разве хоть когда-нибудь... (Внезапный взрыв язвительного хохота.)
Услыхав эти слова, даже разбойник побледнел. "Убейте его!" - кричала
жена, цепляясь за его рукав. Пристально взглянув на нее, разбойник не
ответил ни "да", ни "нет" и вдруг пинком швырнул ее на опавшие листья.
(Снова взрыв язвительного хохота.) Скрестив на груди руки, он
обернулся ко мне. "Что сделать с этой женщиной? Убить или помиловать?
Для ответа кивните головой". Убить? За одни эти слова я готов все ему
простить. (Снова долгое молчание.)
Cамураи (выпуск 7) "В ЧАЩЕ" [часть 7.2] "Дух убитого"
Пока я колебался, жена вдруг вскрикнула и бросилась бежать в глубь
чащи. Разбойник в тот же миг кинулся за ней, но, видимо, не успел
схватить ее даже за рукав. Мне казалось, что я все это вижу в бреду.
Когда жена убежала, разбойник взял мой меч, лук и стрелы и в одном
месте разрезал на мне веревку. Помню, как он пробормотал, скрываясь из
рощи: "Теперь надо подумать и о себе".
Когда он ушел, всюду кругом стало тихо. Нет, не всюду, - рядом еще
слышались чьи-то рыдания. Снимая с себя веревку, я внимательно
прислушался. И что же? Я понял, что это рыдаю я сам. (Третий раз
долгое молчание.)
Наконец я с трудом отделил свое измученное тело от ствола. Передо
мной блестел кинжал, оброненный женой. Я поднял его и одним взмахом
вонзил себе в грудь. Я почувствовал, как к горлу подкатил какой-то
кровавый клубок, но ничего мучительного в этом не было. Когда грудь у
меня похолодела, кругом стало еще тише. О, какая это была тишина! В
этой горной роще не щебетала ни одна птица. Только на стволах
криптомерий и бамбука горели печальные лучи закатного солнца,
Закатного солнца... Но и они понемногу меркли. Уже не видно стало ни
деревьев, ни бамбука. И меня, распростертого на земле, окутала
глубокая тишина.
И вот тогда кто-то тихонько подкрался ко мне. Я хотел посмотреть,
кто это. Но все кругом застлал сумрак. И кто-то... этот кто-то
невидимой рукой тихо вынул кинжал у меня из груди. В тот же миг рот у
меня опять наполнился хлынувшей кровью. И после этого я навеки
погрузился во тьму небытия.
Декабрь 1921 г.
Перевод Н. Фельдман
P.S. Данное произведение легло в основу фильма А. Куросавы "Рас╓мон",
и "Надругательство" (реж. М.Ритт, сц. А.Куросава) (пр. Miyamoto)
Cамураи (выпуск 8) "Кое что о тайтлах" [часть 1.1]
ИСТОРИЯ С╙ГУНАТА В ЯПОНИИ
(НИХОН ГАЙСИ)
Сочинение Рай Дз╓ Сисэй
Рокуэфу. Шесть корпусов гвардии
Вся вообще гвардия императора в древнее время состояла из шести корпусов,
именно: двух корпусов лейб-гвардии - коноэфу, двух корпусов императорской
гвардии - х╓эфу, и двух корпусов дворцовой гвардии - эмонфу, которые все
вместе и назывались общим именем рокуэфу, сокращенно рокуэ - шесть охранных
ведомств, т. е. шесть охран императора, шесть гвардий, шесть корпусов
гвардии.
Cамураи (выпуск 8) "Кое что о тайтлах" [часть 1.2]
Коноэфу - лейб-гвардия
Коноэфу, сокращенно: коноэ (тикаки мамори но цукаса - ведомство близкой
охраны) - лейб-гвардия, являлась непосредственной охраной императора,
охраняя изнутри все ворота, расположенные в стенах Комон, внутренней из
трех стен дайдайри дворца. Кроме этого коноэфу являлась свитой императора в
официальных церемониях, и во время путешествий.
Коноэфу делилась на саконъэфу, сокращенно: саконфу, саконъэ, сакон - левую
лейб-гвардию, и уконъэфу - сокращенно: уконфу, уконъэ, укон - правую
лейб-гвардию; левая считалась старше.
Организация обоих корпусов коноэфу была совершенно одинакова. Главным
начальником был тайс╓ или дайс╓ (дайс╓ - более древнее чтение) - старший
командир, по одному в каждой лейб-гвардии. За ним следовали два помощника:
старший помощник тюдз╓ - средний командир, по одному в каждой из
лейб-гвардий, и младший помощник с╓с╓ - младший командир, по два в каждой
лейб-гвардии.
Эти высшие чины командного состава лейб-гвардии можно, пожалуй, приравнять
теперешним генеральским чинам. За ними следовали с╓гэн - старшие офицеры
(штаб-офицерские чины), по четыре в каждой из лейб-гвардий, и наконец после
с╓гэн шли с╓со - младшие офицеры (обер-офицерские чины), которых было по
четыре в каждой лейб-гвардии.
Таким образом, в каждой из обеих лейб-гвардий, левой - саконъэ, и правой -
уконъэ были: саконъэ-но тайс╓, или сакон-но тайс╓, или садайс╓ - старший
командир левой лейб-гвардии; уконъэ-но тайс╓, или укон-но тайс╓, или удайс╓
- старший командир правой лейб-гвардии, и т. д.
Это был офицерский командный состав в каждом из обоих корпусов лейб-гвардии.
За ним следовал унтер- офицерский состав разных наименований и наконец
строевой состав нижних чинов, рядовых лейб-гвардии - коноэ, по триста
человек в каждой. Кроме того было небольшое число нестроевых.
Коноэфу считалась выше всех прочих гвардий, и ее высшие командные должности
были очень почетны и трудно доступны; они составляли привилегию высшей
придворной аристократии.
Cамураи (выпуск 8) "Кое что о тайтлах" [часть 1.3]
Х╓эфу - императорская гвардия
Х╓эфу, сокращенно: х╓э (цувамоно-но тонэри-но цукаса - ведомство
вооруженной челяди) - императорская гвардия, несла так же, как и коноэфу,
службу по охране дайри - императорских дворцов, но с той разницей, что она
охраняла ворота внутренней стены Комон не изнутри, как коноэфу, а снаружи,
и под ее наблюдением находился средний пояс дайдайри, расположенный между
внутренней стеной Комон и средней Кюмон, а не внутренний - кинтю,
находившийся под наблюдением коноэфу. Кроме службы по охране дворца, х╓эфу
сопровождала императора в путешествиях, составляя авангард и арьергард
шествия.
Х╓эфу делилась на два корпуса: сах╓эфу, сокращенно: сах╓э - левую
императорскую гвардию, и ух╓эфу, сокращенно: ух╓э - правую императорскую
гвардию.
Организация обоих корпусов х╓эфу была совершенно одинакова. В каждой из
обеих императорских гвардий были: ками - начальник (командир), и сукэ -
помощник (начальника, командира), по одному в каждой (генеральские чины).
Затем тайи - первый старший офицер, и с╓и - второй старший офицер
(штаб-офицерские чины); по одному в каждой из императорских гвардий. За
ними шли тайси - первый младший офицер, и с╓си - второй младший офицер
(обер-офицерские чины); по одному в каждой.
Таким образом, в каждой из обеих императорских гвардий, левой - сах╓э, и
правой - ух╓э, были: сах╓э-но ками - начальник (командир) левой
императорской гвардии, х╓э-но ками - начальник (командир) правой
императорской гвардии, и т.д.
(При обозначении должностных званий ух╓э - правой императорской гвардии,
иероглиф у в начертании ух╓э не читается в силу некоторых фонетических
причин, так начертание ух╓э-но ками читается, как х╓э но ками; точно
также и в применении к остальным званиям императорской гвардии.)
За офицерским командным составом следовал унтер-офицерский разных
наименований, а затем строевой состав нижних чинов, рядовых императорской
гвардии - х╓э, по четыреста человек в каждой. Кроме того было еще небольшое
число нестроевых.
Хотя х╓эфу квартировала в черте дворцового расположения, рядом с коноэфу и
рядом с последней же несла службу охранения, однако она считалась
значительно ниже коноэфу, и в противоположность ей, как близкой внутренней
охране, принадлежала вместе с эмонфу, к охране внешней.
Cамураи (выпуск 8) "Кое что о тайтлах" [часть 1.4]
Эмонфу - дворцовая гвардия
Эмонфу, сокращенно: эмон (югэи-но цукаса - ведомство ношения колчанов за
спиною) - дворцовая гвардия, несла службу по охране извне ворот средней
стены Кюмон, окружавшей дайри - императорские дворцы, и охране изнутри
ворот внешней стены Кюдз╓мон, окружавшей дайдайри, где помещались разные
правительственные учреждения (дадз╓кан - государственный совет, с╓ -
министерства, и т. п.). Также под наблюдением эмонфу находилась местность,
прилегавшая к стене Кюдз╓мон снаружи. Помимо этого эмонфу имела отношение
ко всему Киото, который она иногда патрулировала. При путешествиях
императора, она сопровождала его, составляя передовой и задний отряды
шествия.
Подобно остальным гвардиям, т.е. коноэфу и х╓эфу, эмонфу также делилась на
два корпуса: саэмонфу, сокращенно: саэмон - левую дворцовую гвардию, и
уэмонфу, сокращенно: уэмон - правую дворцовую гвардию.
Организация обоих корпусов эмонфу была совершенно одинакова и притом схожа
с организацией х╓эфу: ками - начальник, сукэ - помощник, по одному в каждой
из дворцовых гвардий, тайи - первый старший офицер, и с╓и - второй старший
офицер, по два в каждой дворцовой гвардии; тайси - первый младший офицер, и
с╓си - второй младший офицер, по два в каждой из дворцовых гвардий.
В каждой из дворцовых гвардий были: саэмон-но ками - начальник левой
дворцовой гвардии, эмон-но ками - начальник правой дворцовой гвардии, и т.д.
(В обозначениях званий уэмон - правой дворцовой гвардии, иероглиф у - правый,
аналогично с ух╓э - х╓э, не читается, так что начертание уэмон-но ками -
wначальник правой дворцовой гвардии, читается эмон-но ками; точно так же и в
применении к другим званиям уэмонфу.)
Унтер-офицерский состав был велик, выше двухсот человек во всей эмонфу
(кадобэ - надзиратели ворот и другие). Строевой состав нижних чинов,
рядовых дворцовой гвардии - эдзи, был переменный и комплектовался из
местных бригад - гундан. Число эдзи определялось в зависимости от
обстоятельств и колебалось в пределах от четырехсот до восьмисот человек в
каждой из обоих дворцовых гвардий, обыкновенно же эдзи в каждой из эмонфу
бывало в среднем около шестисот человек. Помимо эдзи были еще нестроевые.
Эдзи зажигали по ночам в черте расположения своих постов костры и при свете
их бодрствовали всю ночь. Эмонфу считалась из всех гвардий самой низкой,
хотя, представляя собою довольно внушительную реальную силу, и была самой
могущественной фактически. Эмонфу так же, как и х╓эфу, принадлежала к
составу внешней охраны - гайэ.
Cамураи (выпуск 8) "Кое что о тайтлах" [часть P.S.]
P.S. Надеюсь, данный выпуск рассылки поможет вам определить значение 34 из
110 новых самурайских тайтлов.
Cамураи (выпуск 9) "Кое что о тайтлах.2"
ИСТОРИЯ С╙ГУНАТА В ЯПОНИИ
(НИХОН ГАЙСИ)
Сочинение Рай Дз╓ Сисэй
Икай. Табель рангов (выдержка)
Чины, ранги - и (кураи), с древнейших времен имели строго установленную
иерархию, которая называлась икай - лестница чинов, иначе: табель рангов.
Впервые после того, как в начале VII-го века была установлена чиновная
иерархия и названия чинов, степени их различались цветом платья и формой
кана (кобури) - головного убора, почему эта чиновная иерархия и называлась
канъи (кобури-но кураи) - чины, ранги, классы головных уборов.
После многих изменений и перемены терминологии канъи была упразднена и
кодексом "Тайхор╓" установлена в 701-м году новая чиновная иерархия: икай
(кураи-но хасиго) - ступени чинов, лестница чинов, табель рангов. Головные
уборы уже перестали быть жалуемы, как отличие такого-то чина, а вместо них
стали выдавать грамоту на чин - ики (кураи-но сируси). Икай установила две
категории чинов: одну - ранги для принцев (синно), и другую - чины для всех
состоящих на государственной службе, подданных (с╓син); по этой же второй
категории давались чины и великим князьям (князьям крови - о).
1-я категория - ранги для принцев (синно), состояла всего из одного класса,
который делился на четыре степени, почему эта категория и называлась синно
(но) сикай - четыре степени принцев. В применении к принцам вместо слова и
(кураи) употреблялось слово хон (сина) - сорт, степень, класс, ранг, к
которому прибавлялось впереди его соответствующее числительное для
обозначения порядка степени, что и дало сочетания:
иппон - первая степень (ранга, установленного для принцев),
нихон - вторая степень,
самбон - третья степень и
сихон - четвертая степень.
---------------
P.S. Далее следуют еще 46 чинов и степеней, но к нашим новым самурайским
тайтлам отношения они не имеют. Данный выпуск рассылки, надеюсь,
поможет вам определить значение еще 4-х из 110 новых самурайских
тайтлов.
Cамураи (выпуск 10) "Кое что о тайтлах.3" [часть 1]
Решил не томить вас разыми историями или историчиескими фактами с
одним-двумя титулами на рассылку, а привести небольшой словарик:
Ashigaru - (легконогие) воины низшего ранга
Buge - штабной офицер
Buke - самурай (military family)
Busi - воин
Daimyou - князь (Дайм╓)
Denkiteki - легендарный
Djikisan - непосредственный вассал
Djyosu - владельцы замков
Fukyuu - Immortal
Gokenin - стояли в центре сословия воинов
Gounomono - отважный воин, ветеран
Gyosi - самураи живущие в деревне
Hanshi - высшая cтепень мастерства в кэндо
Hanshin - demigod
Hatamoto - знаменосец
Hatiman - Бог военного дела
Heishi - soldier
Higokenin - слой мелких феодалов (самураев-дружинников)
jinkun - benevolent ruler, sovereign, ruler
Joutei - Shangti, God, Lord, Creator, the Supreme Being
Kami - император
Kamikaze - "божественный ветер"
Karou - главный вассал, советника дайм╓
Kenin - вассал дайм╓
Kenkaku - swordsman
Kensei - "святой меча"
Kenshi - fencer
Kerai - вассал, слуга
Kesshi - hero (preparedness for death, do-or-die spirit)
Ki-Ken-Tai-Itci - "дух, меч, тело - едины" (яп. пословица)
Kogasira - лейтенант
Kohai - младший ученик
Kohei - старый солдат, ветеран
Kuge - придворная аристократия
Kukosu - владельцы провинций
Kunigaro - главный вассал князя
Kunimoti - владельцы провинций
Cамураи (выпуск 10) "Кое что о тайтлах.3" [часть 2]
Masurao - hero, gentleman, warrior
Metsuke - "прикрепленный глаз", следившие за дайм╓
Mikado - император; Микадо
Mitsukai - Ангел
rusui - заведующий дворцом
Monogasira - капитан
Naka-Monomi - разведчик (50 на 1000 воинов)
Niten - "два неба"
O-Ban - гвардеец "Великой гвардии" (ban - варвар)
O-Ban Kasira - капитан "Великой гвардии"
O-Ban Kumigasira - лейтенант "Великой гвардии"
O-Monomi - разведчик (100 на 1000 воинов)
Rodzu - министр с╓гуна
Ronin - самурай без хозяина
Ryosu - владельцы поместья
Sakuseisha - implementor
Se-Monomi - разведчик (1-45 на 1000)
Senpai - старший ученик
Senshi - soldier, combatant, warrior
Shougun - военный правитель
Shunketsu - герой
Siromoti - владельцы замков
Suukou Tatsujin - supreme master
Syomyou - (мелкое имя) мелкопоместные феодалы
Tai-Shogun - "большой", "великий" с╓гун
Tennou - император; Тэнно
Tentei - Lord, God, Creator, Heavenly King
Tsukai - гонец
Tsuwamono - солдат, воин (оружие)
Umidaishou - командир лучников
Yaridaishou - командующий пикинерами
Yonin - второстепенный советник
P.S. Если у кто-нибудь нашел какие-нибудь ошибки или неточности
сообщите пожалуйста note to miyamoto.
Cамураи (выпуск 11)
Самурай в широкополой шляпе идет по пустынному полю. Вдруг из зарослей
травы выскакивает десять разбойников с обнаженными мечами. Они окружают
его и требуют немедленно отдать им оружие и деньги. Самурай выказывает
покорность и начинает снимать хаори(*). Разбойники теряют бдительность.
И тут он вдруг выхватывает свой меч и с молниеносной быстротой
расправляется с несколькими из них. Оставшиеся в живых убегают, моля о
пощаде. Самурай достает кусочек ткани, вытирает меч и кладет его обратно
в ножны. Затем, как ни в чем не бывало, он продолжает вой путь.
(*) Хаори - верхнее платье.
(c) Хирако Сато "Самураи"
Miyamoto
Cамураи (выпуск 12) "Соун-дзи доно нидзюити кадз╓" [часть 1]
Путь Самурая.
Существует множество кахо (домашние законы) и какун (домашние уроки),
составленные полководцами и самураями адресованные вассалам-самураям, но
"Соун-дзи доно нидзюити кадз╓" ("Двадцать одно правило господина Соуна")
отличается простотой и практичностью предлагаемых советов. Практически все
из них хотелось бы воплотить в свою непутевую жизнь. Читайте, учитесь...
Ходз╓ Соун
(1432 - 1519)
"Двадцать одно правило господина Соуна"
Правило: Прежде всего веруй в Будду и божеств Синто.
Правило: Непременно вставай ранним утром. Если встаешь поздно, даже твои
слуги станут вялыми и непригодными. Ты не сможешь исполнять свои дела,
общественные и частные. Если это произойдет, господин окажется от тебя,
так что будь настороже.
Правило: Ложись спать не позднее, чем через два часа после захода солнца.
Ночные разбойники чаще всего появляются с двух часов до полуночи до двух
пополуночи. Если будешь тратить время попусту, долго болтать по вечерам и
ложиться спать около полуночи, то в конце концов лишишься ценностей и
погибнешь сам. Твоя репутация за пределами дома тоже пострадает. Не жги
бесцельно дерево и масло по вечерам.
Вставай за несколько часов до восхода солнца, умывайся холодной водой и
возноси молитвы. Приведи себя в порядок и отдай приказания на день жене,
детям и вассалам. Начинай трудиться до восхода. Старая мудрость гласит:
"Отправляйся спать за час до полуночи и вставай за несколько часов до
зари". Но это зависит от человека. Все же вставать за несколько часов до
рассвета - благо для тебя. Если же будешь спать после восхода солнца, а
тем более до полудня, не сможешь не только трудиться и исполнять свой
долг, но даже заниматься личными делами. Это плохо. Твой дневной
распорядок не будет выполнен.
Правило: Перед тем как помыть лицо и руки, осмотри отхожее место, сад и
конюшни. Прикажи слугам вычистить и убрать те места, которые более всего
в этом нуждаются. Потом быстро умойся. Не выливай понапрасну воду,
которую использовал для полоскания, пусть даже ее в избытке. Если громко
кашляешь, даже находясь в собственном доме, то тем самым показываешь себя
невнимательным к другим, что не благоразумно. Поэтому, если кашляешь, то
делай это незаметно. Как говорят: "Склоняйся под Небом, мягко ступай по
земле!".
Cамураи (выпуск 12) "Соун-дзи доно нидзюити кадз╓" [часть 2]
Правило: Молиться нужно ряди своего же блага. Будь прямым и гибким,
честным и законопослушным. Будь почтителен к тем, кто выше тебя, и
сострадателен к тем, кто ниже. Принимай вещи такими, какие они есть: что
имеешь, то имеешь; чего не имеешь, того не имеешь. Поступать так - значит
следовать воле Будды и божеств Синто. Даже если не возносишь молитвы,
помня об этом, обретаешь покровительство божеств. При этом, даже если
возносишь молитвы, но сердце твое неправедно, будешь покинут Небом. Так
что будь осмотрителен.
Правило: Не думай, что твои мечи и одежды должны быть так же хороши, как у
других. Довольствуйся ими, пока они совсем не придут в негодность. Но
если начнешь приобретать то, чего у тебя нет, и станешь еще беднее,
превратишься в посмешище.
Правило: С самого утра позаботься о своей прическе, даже если ты решил
остаться дома из-за болезни или для того, чтоб заняться личными делами,
не говоря уже о том, если тебе предстоит исполнять свой долг. Появляйся
перед людьми неопрятным - отвратительно и беспечно. Если будешь
неряшливым, то даже слуги начнут подражать тебе. Неразумно метаться [в
спешке пытаясь собрать волосы] только потому, что вдруг приехал твой
товарищ.
Правило: Когда отправляешься на службу, никогда не иди прямо к своему
господину. Жди в гостиной и наблюдай за другими. Появляйся перед
господином только тогда, когда тебя вызовут. Иначе можешь столкнуться с
неприятностями.
Правило: Когда хозяин называет твое имя, быстро скажи: "Да, господин!".
Даже если ты сидишь на удалении от него, быстро подойди и преклони перед
господином колени. Почтительно слушай, что он скажет. Потом быстро уходи,
делай то, что велено, а возвратившись, честно и прямо доложи обо всем. Не
пытайся превознести свои таланты. Также, в зависимости от ситуации,
спрашивай совета мудрых людей о том, что и как передать господину. Не
полагайся во всем только на себя.
Правило: В присутствии господина не сиди около сплетничающих. Оставайся в
стороне от них. Нечего и говорить: не распускай слухи о самом себе и не
смейся в открытую. Если будешь делать так, не только вышестоящие, но и
равные тебе бросят тебя.
Правило: Говорят: "Делай все вместе с другими, и тогда избегнешь несчастья".
Полагайся на других во всем.
Правило: Когда бы у тебя не появилось время для самого себя, используй его
для чтения. Всегда имей при себе что-нибудь с написанными иероглифами и
смотри на них, даже когда никто не смотрит. Если не будешь смотреть на
них, засыпая и просыпаясь, будешь их забывать. То же относится и к письму.
Правило: Если тебе нужно пройти перед старшими, пришедшими на аудиенцию к
господину, согни ноги в коленях и опусти руки. Ни в коем случае не
следует показывать ни уважения, а следует проскользнуть мимо. Все самураи
должны быть почтительными и скромными.
Cамураи (выпуск 12) "Соун-дзи доно нидзюити кадз╓" [часть 3]
Правило: Никогда не говори никому ни слова лжи или полуправды, будь это
знатный или низкий. Даже шутя говори правду. Если будешь лгать, это
станет твоей привычкой, и люди начнут досаждать тебе. В конце концов все
покинут тебя. Ты должен помнить: если кто-то обвиняет тебя, это позор на
всю жизнь.
Правило: Тот, кто не умеет составлять танка, бездарен и пуст. Изучай
стихосложение. Всегда следи за тем, что говоришь. По одному твоему слову
люди могут догадаться, что ты думаешь.
Правило: Когда бы у тебя ни появилось время, свободное от службы
господину, упражняйся в верховной езде. Узнай основы от знатока, а как
держать поводья - познаешь сам.
Правило: Ищи хороших друзей в учебе и занятиях письмом. Избегай плохих
друзей в го, шахматах, в игре на свирели и флейте. Не знать об этом не
постыдно, то и в том, чтобы помнить об этом, нет ничего плохого. Просто
ты не потеряешь зря время. Хорош человек или плох - целиком зависит от
его друзей. Куда бы ни отправились трое, среди них найдется один,
достойный быть учителем. Выбери этого одно и следуй за ним. Наблюдай за
тем, кто не хорош, исправляешь собственные ошибки.
Правило: Когда уходишь со службы и возвращаешься домой, пройди из конюшен
на задний двор, почини четыре стены и заборы и закрой лазы, проделанные в
них собаками. Беспечная служанка может взять для растопки солому с крыши.
Позаботившись о сиюминутном, она не думает что может случиться потом.
Помни, что подобное происходит со всеми.
Правило: На закате прочно запри ворота и отпирай их только тогда, когда
кому-то нужно войти или выйти. В противном случае в будущем непременно
случиться беда.
Правило: Вечером проверь, как горит огонь на кухне и в комнате жены. Вели
ей быть осторожной и сделай все возможное, чтоб на тебя не перекинулся
огонь со стороны соседей. Поступай так каждую ночь. Женщины, знатные они
или низкие, обычно не думают о таких вещах и беспечно разбрасывают одежду
и ценности.
Даже если у тебя есть слуги, не полагайся на то, что обо всем сказал им.
Всегда все делай первым, дабы знать, как обстоит дело. И только потом
думай о том, как заставить сделать это других.
Правило: Постоянно совершенствуйся в чтении, письме, военном искусстве,
стрельбе из лука и езде на лошади. Об этом нет необходимости говорить
подробно. Пусть ученость будет в левой руке, а военное искусство - в
правой. Таков закон с древних времен. Никогда не пренебрегай им.
Miyamoto.
Cамураи (выпуск 11) (рекламный)
To: Axil Bald Dayhock Eovin Geralt Lantir Mclaud Mihail Ragnar Ramires Rasstai Refthy Ruffina Salivan Shur Sturm Zustin
...расправляется с несколькими из них. Оставшиеся в живых убегают, моля о
пощаде. Самурай достает кусочек ткани, вытирает меч и кладет его обратно
в ножны. Затем, как ни в чем не бывало, он продолжает свой путь.
Для тех кто хочет подписаться на рассылку "Самураи":
note to Miyamoto
note subj samurai
note + subscribe
Cамураи (выпуск 13)
Вечером шестнадцатого числа из ворот усадьбы клана Вакаса, в которой жил
╙синобу, вышел Хираока Энсиро. Свернув в переулок Анэгакодзи, он пошел в
восточном направлении. Несмотря на удушающую жару, Хираока был одет по всей
форме: воротник кимоно поднят, веер закрыт. Его сопровождали двое слуг и
телохранитель по имени Кавамура Кэйдзюро. Кавамура был сыном самурая
невысокого ранга из Кофу. Он пошел на службу к Хираока, когда тот находился
в ссылке в этих местах, а затем, когда хозяин с вернулся к власти, был взят
по его рекомендации в дом Хитоцубаси. Кавамура лучше владел мечом, чем
словом, и потому повсюду сопровождал Хираока в качестве охранника.
Когда они вышли к мосту Хорикава, слева кто-то крикнул:
- Хираока!
Хираока непроизвольно взглянул влево. В тот же миг справа, из кустов,
перекрывая дорогу, выскочили какие-то люди. Один из них ударом меча
мгновенно раскроил его грудь от правого плеча до левого бока, словно
набросив на жертву накидку кэса. Густо-алая кровь фонтаном брызнула влево от
жертвы, на дощатую ограду храма. Удар оказался смертельным.
Кавамура Кэйдзюро молниеносным выпадом в живот смел с пути убийцу господина
и ударом сверху успел раскроить голову еще одному нападавшему, однако за эти
мгновения остальные зарубили двух слуг Хираока и бросились врассыпную.
Раненый Кавамура кинулся по темным улицам за двумя головорезами, но догнать
их не смог. Нападавшие пробежали по улицам Хорикава и Сэмбон и остановились
без сил у цветочной лавки "Сибадзю". Здесь, на улице, они и остались лежать,
одновременно сведя счеты с жизнью: один из них мечом вспорол себе живот,
другой - перерезал горло. Для убийц это была просто великолепная смерть, и
ее подробности еще долго обсуждали в городе.
Cамураи (выпуск 13) (рекламный)
To: Bald Dayhock Eovin Geralt Ragnar Ramires Rasstai Ruffina Salivan Shur Sturm Zustin Mihail Mclaud Lantir Refthy Bobot
...
Кавамура Кэйдзюро молниеносным выпадом в живот смел с пути убийцу господина
и ударом сверху успел раскроить голову еще одному нападавшему, однако за эти
мгновения остальные зарубили двух слуг Хираока и бросились врассыпную.
...
Для тех кто хочет подписаться на рассылку "Самураи":
note to Miyamoto
note subj samurai
note + subscribe
а отписаться:
note + unsubscribe
story subj Cамураи (выпуск 13) [Предисловие]
Недавно закончил читать "Сказание о ╙сицуне" в переводе А.Стругацкого.
Вещь должен сказать призанимательнейшая.
Грозные самураи орашающие рукава своми слезами почти на каждой странице и
не с меньшей регулярностью придававшихся чтению "Лотосовой сутры".
Так как это сказания, пожалуй, о САМОМ легендарном военочальнике дресности,
то и ждал я от этого романа батальных сцен в неограниченном количестве - их
в книге нет! Хотя и нет в книге предисловия (инструкции к прочтению) самого
Стругацкого (http://www.rusf.ru/abs/books/esit_ins.htm) в котором написано:
"Это роман о трагической судьбе ╙сицунэ, замечательного полководца,
японского Суворова, имя же это знакомо на его родине любому школьнику, ибо
он был боевым участником грандиозных событий, определивших историю Японии
на семь веков вперед. (Впрочем, о событиях этих в романе почти не
упоминается, как об обстоятельствах совершенно общеизвестных.)"
Вобщем вещь на любителя вроде меня.
Однако кое какие сцены сражений в книге имеются, с ними я вас и познакомлю.
(Фрагменты очень объемные, поэтому я их буду сокращать)
И сегодня история о Таданобу.
story subj Cамураи (выпуск 13) [часть 1.1]
О том, как Таданобу остался в горах ╙сино
Люди ╙сицунэ, числом шестнадцать*1, каждый как мог готовились к бегству, и
был с ними один прославленный и неустрашимый воин. Коль говорить о предках
его, то был он потомком самого министра-хранителя печати Каматари,
отпрыском ветви Фудзивары Фухито, внуком Cато Cаэмона Норитаки и вторым
сыном управляющего Cато C╓дзи из Cинобу. Cловом, это был самурай по имени
Cато Cироб╓э Фудзивара Таданобу.
Он один из всех вассалов приблизился к ╙сицунэ, опустился коленями в снег и
сказал так:
- Господин, нас с вами сейчас вернее всего можно было бы уподобить баранам,
коих шаг за шагом гонят на скотобойню. Вам же надлежит уйти спокойно и без
помех. Желаю я остаться здесь, дождаться этих монахов и задержать их на
время своими стрелами, прикрывая ваш отход.
- Твоя решимость поистине радует меня, - ответил ╙сицунэ. - Но в битве у
Ясимы твой старший брат Цугинобу отдал за меня жизнь, пав от стрелы
Норицунэ, правителя Ното, и, когда ты рядом со мной, мне все мнится в
сердце моем, будто живы еще оба брата! Нет, я не могу оставить тебя, и ты
уйдешь с нами. До конца года, смотри-ка, осталось не так уж долго! Если жив
останешься ты и выживу я, тогда на будущий год в начале первого или второго
месяца ляжет мой путь в край Осю и со мною отправишься ты и предстанешь
перед правителем Хидэхирой, и свидишься ты вновь с женою и детьми, которых
оставил в поместье своем в Cинобу.
На это Таданобу, склонившись, ответил:
- Ваше суждение почтительно выслушал. Но когда осенью третьего года Дзис╓
мы с братом покидали край Осю, правитель Хидэхира сказал нам: <Отныне,
вверив жизни ваши господину, возвышайте имя свое в веках. Коли придет
весть, что вы пали, пронзенные стрелами, я буду всем сердцем истово
молиться о вашем блаженстве в грядущем рождении. Награды же в этой жизни за
подвиги ваши - а вы их свершите! - на усмотрение господина>. Так он
говорил. Он не сказал: <Возвращайтесь живыми>. И хотя матушка наша осталась
одна в Cинобу, мы сказали ей на прощанье только, что видим ее в последний
раз. Воин привык думать: сегодня его, завтра меня, и так будет со всеми. Вы
слишком принимаете это к сердцу, господин, так пусть же кто-нибудь убедит
вас!
Выслушав это, Бэнкэй сказал:
- Cлово воина - что указ государя: однажды сказано и неотменно. Благоволите
проститься с ним со спокойной душой.
*1 - имеются в виду 16 прямых вассалов ╙сицунэ, кроме того у каждого из них
(в том числе и у самого ╙сицунэ) имеются еще и "разноцветные" самураи.
"Разнацветные" (дзосики) - Цвет одежды самураев и аристократов был строго
регламентирован. Низшие же слуги носили одежду произвольных цветов, за
что их и называли "разноцветные".
story subj Cамураи (выпуск 13) [часть 1.2]
Некоторое время Судья ╙сицунэ молчал, затем произнес:
- Я скорблю, но я бессилен. Поступай, как велит сердце.
И Таданобу, поклонившись, возликовал, что остается один в глубине гор
╙сино.
Тут ╙сицунэ подозвал Таданобу к себе и сказал ему так:
- Длинный меч у тебя, как я погляжу, и, когда ты устанешь, будет биться им
несподручно. Ослабевшему воину хуже нет большого меча. Возьми же вот этот
для последнего боя.
И он вручил Таданобу изукрашенный золотом меч в два сяку*1 и семь сунов*2
длиной с желобом по всей длине великолепного лезвия.
- Обращайся с ним достойно. Короток он, но редкостной выделки. Мне этот меч
едва ли не дороже жизни. И знаешь почему? Он хранился в сокровищнице
Кумано, и настоятель Тандзо переслал его мне, вымолив у Кумано-Гонгэна,
своего божественного покровителя, когда я в Ватанабэ снаряжал боевые суда,
чтобы переправиться на Кюсю для сокрушения Тайра. И не крепкая ли вера в
богов Кумано дала мне за три года умиротворить врагов династии и смыть
позор поражения с имени ╙ситомо? Дороже жизни мне этот меч, и все же отдаю
его тебе. Думай, что я плечом к плечу с тобою.
Таданобу благоговейно принял меч, обнажил его и провел по лезвию рукавом.
- Благородное оружие! - произнес он, обращаясь к товарищам. - Когда брат
мой Цугинобу в битве у Ясимы отдал жизнь за нашего господина, он умчался в
Страну Тьмы на знаменитом коне Тайфугуро, которого пожаловал ему из своих
конюшен Хидэхира, правитель Страны Двух Провинций. Теперь же настал мой
черед послужить господину, и мне пожалован этот благородный меч, сокровище
Кумано. Только не думайте, будто господин наш пристрастен ко мне, ибо
каждый из вас дождется такого же часа.
И, слушая его, все пролили слезы.
*1 - сяку - 30.3 см.
*2 - сун - 3.03 см.
story subj Cамураи (выпуск 13) [часть 1.3]
Судья ╙сицунэ спросил:
- Что за доспехи на тебе? - спросил ╙сицунэ.
- Это доспехи, в которые был облачен мой брат Цугинобу в последнем своем
бою, - ответил Таданобу.
- Стрела правителя Ното пронзила их насквозь, так что нельзя на них
полагаться. Даже среди монахов могут случиться отменные лучники. Прими вот
эти.
И ╙сицунэ вручил Таданобу свой алый панцирь и белозвездный шлем. Таданобу
снял с себя доспехи, положил их на снег и попросил:
- Отдайте кому-нибудь из "разноцветных".
Однако Судья ╙сицунэ подобрал их и тут же в них облачился, сказавши:
- Других доспехов не имею!
Поистине беспримерный поступок!
- Нет ли у тебя каких-либо забот о доме? - спросил ╙сицунэ.
И Таданобу сказал:
- Как и все люди, я появился на свет в "мире живых существ", и как же мне
не помнить о моих близких? Господин мой, если вы благополучно достигнете
нашего края, прошу вас: не творите заупокойных молитв ни по мне, ни по
Цугинобу, а явите лишь заботу о матери нашей.
И, еще не договорив, Таданобу прижал рукав к лицу и разрыдался. Пролил
слезы и Судья ╙сицунэ, и все шестнадцать вассалов оросили слезами
нарукавники своих доспехов.
- Ты намерен стоять здесь один? - спросил ╙сицунэ.
- Из десятка молодых воинов, что я привел из Осю, кое-кто погиб, а иных я
вернул в родные края. Но трое-четверо останутся здесь со мною стоять
насмерть.
- Не вызвался ли остаться кто-нибудь из моих людей? - спросил ╙сицунэ.
- Вызывались Бидзэн и Васиноо, но я убедил их не покидать вас. Впрочем,
долю мою пожелали разделить двое из ваших "разноцветных".
Услышав это, Судья ╙сицунэ произнес:
- Эти двое - замечательные духом люди.
story subj Cамураи (выпуск 13) [часть 2.1]
О том, как Таданобу сражался в горах ╙сино
Таданобу тут же снарядился перед лицом господина. Поверх кафтана из
пятнистого шелка облачился он в алые доспехи с пунцовыми шнурами, подвязал
под подбородком тесьму белозвездного шлема и опоясался мечом "Цурараи"
длиной в три сяку пять сунов, унаследованным от предка своего, самого
Фудзивары Фухито. Изукрашенный золотом меч, что даровал ему Судья ╙сицунэ,
он засунул за пояс. За спину повесил колчан на двадцать четыре стрелы, и
заполняли этот колчан боевые стрелы, оперенные черно-белым ястребиным
пером, а также длинноперые гудящие стрелы в шесть сунов с огромными
раздвоенными наконечниками, и на сун выдавалась над его шлемом стрела с
оперением сокола-перепелятника - фамильная драгоценность дома Сато. Лук же
был у него короткий, из узловатого дерева и отменно крепкий.
Было двадцатое число двенадцатого месяца, зимнее небо заволокло
беспросветными снеговыми тучами, и свирепый ветер чуть не ломал деревья. То
и дело приходилось стряхивать снег, валивший на стрелковый нарукавник*1, и
сугробы, покрывшие наспинные пластины, походили на белое хоро*2. Таданобу и
шестеро его воинов встали в Восточной долине Срединной обители. Укрывшись,
как за щитами, позади пяти-шести больших деревьев, они возвели из снега
высокий вал и, нарубив ветвей юдзуриха и сасаки, разбросали их перед собой.
Затем они стали ждать, когда же нападут на них три сотни врагов из храма
Дзао-Гонгэна. "Вот-вот они появятся", - так думали они, но время шло, и вот
уже наступил час Обезьяны*3, а никто не появлялся.
- День клонится к закату, - сказал тут кто-то. - Не стоит медлить здесь,
пойдемте вслед за Судьей ╙сицунэ.
Оставив свой лагерь, пошли они в отступ, но не прошли еще шагов двухсот,
как увидели, что яростные ветры уже покрыли снежными заносами следы
ушедшего отряда ╙сицунэ, и тогда вернулись они обратно. И вот, лишь настал
час Курицы*4, три сотни монахов вступили вдруг в долину, дружно огласив все
окрест боевым кличем. Семеро из своей крепости отозвались не так громко, но
дали знать, что ждут врагов.
*1 - нарукавный доспех, защищающий левую руку и грудь от стрел противника
при стрельбе из лука.
*2 - толстая войлочная накидка поверх доспехов, прикрывала от стрел.
*3 - время с 3 до 5 часов вечера.
*4 - время с 5 до 7 часов вечера.
story subj Cамураи (выпуск 13) [часть 2.2]
В тот день вел монахов не настоятель, а некий монах по имени Кавацура
Хогэн. Был он беспутен и дерзок, но он-то и возглавил нападавших. Облачен и
вооружен был он с роскошью, не подобающей священнослужителю. Поверх платья
из желто-зеленого шелка были на нем доспехи с пурпурными шнурами, на голове
красовался шлем с трехрядным нашейником, у пояса висел меч самоновейшей
работы, за спиной колчан на двадцать четыре боевых стрелы с мощным
оперением из орлиного пера "исиути", и оперения эти высоко выдавались над
его головой, а в руке он сжимал превосходный лук двойной прочности
"фтатокородо". Впереди и позади него выступали пятеро или шестеро монахов,
не уступавших ему в свирепости, а самым первым шел монах лет сорока, весьма
крепкий на вид, в черном кожаном панцире поверх черно-синих одежд и при
мече в черных лакированных ножнах. Неся перед собой щиты в четыре доски
дерева сии, они надвигались боком вперед, пока не приблизились на
расстояние полета стрелы, и тогда Кавацура Хогэн, выйдя из-за щитов, зычным
голосом прокричал:
- Ведомо нам стало, что здесь в горах пребывает сейчас Судья Куро ╙сицунэ,
младший брат Камакурского Правителя. По этому случаю подвижники ╙сино
отрядили сюда меня. Личной вражды у меня ни к кому нет. Выступаю я не сам
по себе, а по государеву указу и как посланец Камакурского Правителя. Что
изволит решить господин: спасаться отсюда бегством или пасть в бою? Не
пойдет ли кто-нибудь к его светлости? Пусть хорошенько передаст все, что
сказано мною!
Сказано было хитро и осторожно, и Таданобу, выслушав, отозвался так:
- Экий вздор! Только что ведомо стало вам, что господин наш Судья ╙сицунэ,
потомок государя Сэйва, пребывает здесь! Если ты всегда его почитал, что
помешало тебе почтить его посещением раньше? Положим, с каких-то пор из-за
людской клеветы Камакурский Правитель перестал дарить дружбой младшего
брата. Но разве не станет он думать совсем по-другому, когда выяснится
правда? Жаль мне тебя, ведь все так повернется, что ты будешь потом кусать
себя за пуп! Знаешь ли ты, кто приказ получил обо всем тебя расспросить и
затем доложить о положении дел? Я - потомок министра-хранителя печати
Фудзивары Каматари, отпрыск Фудзивары Фухито, внук Сато Норитаки и второй
сын управляющего Сато С╓дзи из Синобу, и имя мое Сато Сироб╓э Фудзивара
Таданобу! А теперь хватит болтовни! Все запомнили вы, ╓синоские
послушнички?
Кавацура Хогэн обомлел от оскорбления. Не думая о том, как трудно идти по
глубокому снегу, он с воинственным воплем ринулся через долину на приступ.
Увидев это, Таданобу обернулся к шестерым своим воинам и сказал им:
- Плохо будет, если они подойдут вплотную. Вам нужно немедленно затеять с
ними обычную перебранку. А я, прихватив с собою две-три боевые стрелы
"накадзаси"*1 и опираясь на лук, переберусь через поток выше по течению,
зайду к врагам со спины и пугну их гудящей стрелой - хватит с них и
одной-единственной стрелы. Я ударю кого-либо из этих горе-монахов в затылок
или между наспинных пластин, остальных погоню и рассею, а затем, взваливши
их щиты на головы, взберемся на вершину Срединной обители и там встретим
врагов. Загородившись щитами, мы вынудим их разбросать все свой стрелы, а
когда кончатся стрелы и у нас, мы обнажим большие и малые мечи, ворвемся в
гущу врагов и погибнем, рубясь.
*1 - стрела в футляре из пустотелого ствола тростниковой пальмы
story subj Cамураи (выпуск 13) [часть 2.3]
Если хорош военачальник, то не найдется плохих и среди его молодых воинов.
И они лишь сказали ему:
- Врагов много. Берегите себя.
- Стойте здесь и смотрите, что будет!
С этими словами Таданобу взял две стрелы "накадзаси" и гудящую стрелу,
подхватил лук и пустился бежать вверх вдоль русла потока. Перейдя на другой
берег, он прокрался врагам в тыл и увидел: лежит поваленное дерево с
сучьями, перепутанными, словно шерсть у якши*1. Он прыжком взобрался на ствол
и увидел: враги впереди и слева и стрелять по ним можно на выбор*2.
На свой лук для троих наложил он стрелу в тринадцать ладоней и три пальца,
и тетива плотно вошла в вырез стрелы. Затем мощно ее натянул он до отказа,
твердо взял цель и выстрелил. И тетива зазвенела, и ровным и страшным гудом
пропела стрела в полете, пробила предплечье монаха, державшего щит, и
вонзила раздвоенный наконечник в доску щита. И монах под стрелой рухнул как
подкошенный.
Все монашье воинство пришло в смятение, а Таданобу, стуча по луку, закричал
что есть силы:
- Славно, мои молодцы! Победа за нами! Передовые, вперед! Боковые, окружай!
Где там Исэ Сабуро, Кумаи Таро, Васиноо, Бидзэн? Давай, Катаока Хатиро! А
ты где, Бэнкэй? Бейте негодяев, не давайте уйти никому!
Услышав это, Кавацура Хогэн сказал:
- Это же самые отчаянные из дружины Судьи! Держитесь подальше от их стрел!
- И монахи бросились на три стороны.
Если сравнить, как бежали они врассыпную, то видятся алые осенние листья,
гонимые бурей на берегах реки Тацута или Хацусэ.
Рассеяв врагов, Таданобу подобрал и взвалил на голову их щиты и возвратился
в свой лагерь. Все семеро укрылись за щитами и стали ждать, когда враги
расстреляют запасы стрел. Разъяренные потерей щитов, монахи выбрали самых
отменных лучников, поставили их на предел полета стрелы, и стрельба
началась. Сплошным эхом отдавался в лесистых горах гул тетив, и стрелы
стучали в щиты, словно град по дощатой крыше или пригоршни мелких камней.
Шестеро воинов, исполнившись решимости, сказали:
- Для какого еще случая беречь нам свои жизни? Выйдем на бой немедля!
Услышав это, Таданобу произнес:
- Ждите, пока у них не выйдут все стрелы. Похоже, эти ╓синоские монахи
нынче впервые в бою. Коли будут они воевать так и дальше, то стрелы у них
скоро кончатся и они со своими луками, снятыми тетивами и пустыми колчанами
нынче впервые в бою. Коли будут они воевать так и дальше, то стрелы у них
отступят и навалятся на остальную братию, начнется у них толчея, и вот
тут-то мы примемся бить их на выбор и разгоним, а когда расстреляем все
стрелы, кинем здесь колчаны и ножны, ринемся на врага и погибнем в бою.
*1 - Злой демон. Изображается чудовищем со вскокоченой шерстью.
*2 - Самая удобная позиция для лучника: лук в левой руки, и для стрельбы
ему не нужно делать половины поворота на право.
*3 - В действительности час. В старину японский час равнялся двум нашим.
story subj Cамураи (выпуск 13) [часть 2.4]
Еще не успел он договорить, как братия смешалась, распалась на кучки и
остановилась.
- Ага, вот оно! - вскричал Таданобу. - Бей их!
Он выступил из-за щита, встряхнул на себе панцирь, чтобы сомкнулись
разошедшиеся пластины, и, прикрываясь, как щитом, стрелковым нарукавником,
принялся стрелять, дав себе полную волю.
Когда через некоторое время он отступил на шаг и оглянулся, то увидел: из
шести его воинов четверо пали и осталось только двое. Но и эти двое были
полны решимости, они разом вышли вперед, чтобы прикрыть Таданобу от
вражеских стрел. Тут же стрела некоего монаха по прозвищу Исцеляющий Будда
пронзила одному из них горло, и он упал мертвым. Второго ударила в бок под
ребра стрела некоего Дзибу-но Хогэна, и он тоже скончался. Все шестеро
воинов были убиты, и Таданобу остался один.
- Слабоваты были у меня соратники, только путались под ногами, - произнес
он с пренебрежением и пошарил в колчане. Там оставалась только одна "игла"
и одна гудящая стрела. "Эх, мне бы сейчас подходящего противника, - подумал
он. - Я бы всадил в него отменную стрелу и вспорол бы себе живот".
Между тем Кавацура Хогэн, потерпевши поражение в этой перестрелке, упал
духом. В растерянности стоял он среди трех десятков уцелевших монахов,
сбившихся в черную кучу, когда позади них появился весь черный монах в
совершенно черном облачении.
Был он в двуслойном панцире из черной кожи поверх черно-синего кафтана, на
голове его красовался рогатый шлем с пятирядным нашейником "кабанья холка",
у пояса висел крытый черным лаком меч трех сяку девяти сунов длиной в
ножнах с чехлом из медвежьей шкуры. Был при нем роскошный колчан,
отделанный мехом, а в колчане стрелы длиною в четырнадцать ладоней и
толстые, как флейтовый бамбук, с черным оперением, торчащим из-за головы. И
в руке он сжимал лук "итодзуцуми"*1 для четверых, размером в девять сяку.
Взобравшись на поваленное дерево, он обратился к Таданобу с такими словами:
- Смотрел я сейчас, как воевала наша братия. Поистине, вели они себя
бестолково. У Минамото-де сила малая, ну и оплошали и остались в дураках.
Ты, Судья ╙сицунэ, знаменит на весь свет и великий военачальник. Из
служивших тебе не было ни одного, кто не стоил бы тысячи. Но вот все твои
вассалы перебиты. Полегла и большая сила монахов. Что ж, удобный случай!
Пусть великий военачальник из рода Минамото сразится в поединке с
военачальником от братии! Знаешь ли ты, кто говорит тебе это? Может быть,
тебе приходилось раньше слышать, что есть такой человек из родового союза
Судзуки, уроженец земли Кии, родственник этого недотепы Кавацуры Хогэна, с
которым ты нынче столкнулся. С детских лет я отличался злобным нравом,
снискал известность как человек буйный и был изгнан из родного края.
Подвизался я в Великом Восточном храме Тодайдзи, что в городе Пара, но и
оттуда изгнали меня за бесчинства. Затем жил я в ╙каве на горе Хиэй и
оттуда тоже был изгнан. Тогда возложил я свои упования на человека по имени
Кавацура Хогэн и вот уже два года пребываю здесь, в ╙сино, а поскольку
явился я сюда из ╙кавы, то здешнее имя мое - Преподобный Какухан из ╙кавы.
Так вот, намерен я снискать себе громкое имя в этом мире, метнув в тебя
боевую стрелу из моего колчана. И ежели ты в ответ удостоишь меня своей
стрелы, я разглашу весть об этом даже в мире ином, и это будет моим туда
подношением!
*1 - лук, стебель которого плотно оматывался конопляной нитью, поверх нити
покрывался черным лаком, а поверх лака обматывался лентой из древесины
тростниковой пальмы.
story subj Cамураи (выпуск 13) [часть 2.5]
Сказавши так, он наложил на лук для четверых стрелу в четырнадцать ладоней,
с буйной силой натянул тетиву до отказа и выстрелил. Таданобу стоял,
опершись на свой лук. Стрела скользнула по его левому нарукавнику и на всю
длину наконечника впилась в дерево сии позади него.
Увидев это, Таданобу сказал себе:
- Разве так стреляют? В дни мятежа Хогэн, как говорили мне, Минамото
Тамэтомо стрелою в пятнадцать ладоней из лука для семерых пробил насквозь
человека в доспехах и еще двоих, стоявших за ним. Вот это был славный
выстрел! Впрочем, это было в старину, и я не думаю, что стрелки такой мощи
водятся в наше время.
Он наложил на лук стрелу "игла" и два-три раза опробовал тетиву.
"Расстояние немного велико, - подумал он. - И поднялся ветер из долины. Так
недолго и промахнуться. А если даже и попаду? Вон он какой могучий,
обязательно носит под панцирем нагрудник из крепких пластин. И если стрела
моя не пронзит его тело, я покрою себя позором. Нет, не в него самого я
буду стрелять, а перешибу-ка лучше его лук!"
Таданобу с расстояния в пять данов не давал промаха по вещи величиной в
три суна. А уж тем более в столь удобную цель, как лук, который противник
держит в левой руке! "Хоть расстояние немного велико, - подумал Таданобу,
- промаха быть не должно". Он снял с лука и воткнул в снег "иглу", наложил
стрелу с раздвоенным наконечником, слегка натянул тетиву и стал ждать. И
когда Какухан, раздосадованный первым промахом, наложил вторую стрелу и
прицелился, Таданобу рывком натянул тетиву, и стрела вспорола воздух.
Раздвоенный наконечник напрочь обрубил верхнюю часть лука Какухана. Какухан
отшвырнул обломки влево от себя, сбросил колчан, выхватил свой меч длиной в
три сяку девять сунов; лезвие молнией блеснуло над его головой, и он с
воинственным ревом двинулся напрямик в наступление. Таданобу знал, что так
и будет, поэтому тоже отбросил лук и колчан, обнажил свой меч "Цурараи"
длиной в три сяку пять сунов и стал ждать.
Какухан шел на него, ревя, подобно слону, полирующему бивни. И, словно
разъяренный лев, ждал его Таданобу. И вот Какухан налетел, распаленный
жаждой битвы, и принялся рубить с огромной силой справа и слева, словно бы
стремясь начисто скосить противника. Таданобу, ловко увертываясь, отражал
его удары, и лязг мечей был похож на звон медных тарелок доб╓си, которыми
отбивают такт при священных плясках микагура.
Какухан, размахнувшись мечом, открыл бок, и как глупый еще ястребенок
ныряет в клетку за кормом, так Таданобу, нагнувши голову, стремглав
скользнул вперед и ударил. Почувствовав удар, громадный монах решил, что
ему пришел конец, и обильный пот выступил у него на лбу. Но у Таданобу вот
уже три дня не было во рту ни капли вина и ни зернышка риса, и рука его
утратила силу. Увидев это, братия восторженно возопила:
- Молодец, Какухан! Победа за тобой! Минамото отступает! Не давай ему
передышки!
Некоторое время Какухан наступал, но затем рука его почему-то тоже
ослабела, и он стал подаваться назад. Увидев это, один из монахов
проговорил:
- Видно, Какухану приходится туго. Навалимся скопом и поможем ему!
проговорил:
Кто же вышел на помощь Какухану? Исцеляющий Будда, Преподобный Хитака,
Тономоноскэ, Якуи-но-камп, Каэсака Хикосири, Дзибу-но Хогэн и Ямасина-но
ринулись к месту схватки.
story subj Cамураи (выпуск 13) [часть 2.6]
Таданобу почудилось, что он видит это в дурном сновидении, но тут Какухан
разразился руганью:
- Это еще что такое? Как смеете буйствовать, монахи? Когда сражаются
военачальники, надлежит вам стоять в стороне и смотреть! Или вы хотите,
напав скопом, опозорить меня на всю жизнь? Смертельными врагами станете мне
- и в будущих рождениях тоже!
- Видно, ему не по душе, что мы вступаемся, - сказали монахи. - Лучше нам
отойти и смотреть со стороны.
И ни один из них не вмешался в бой.
Он взмахнул мечом и с силой обрушил удар на макушку шлема Какухана. Тот
отшатнулся. Таданобу, выхватив из-за пояса короткий меч, подскочил к нему
вплотную и сделал выпад. Острие угодило по внутренней стороне нашейника.
"Попал!" - у монахов дух захватило. Таданобу изогнулся и ударил вновь. Меч
лязгнул по крепежной пластине нашейника, но голова Какухана осталась цела.
Тогда Таданобу отбежал на пятьдесят-шестьдесят шагов и увидел: впереди
скалистый обрыв глубиной в сорок дз╓*1 - пропасть Возвращение Благовестного
Дракона, гиблое место, куда не проникал еще ни один человек. И Таданобу
подумал: "Если дам себя здесь изрубить, то скажут, будто я поддался
врагам. Но если в пропасти разобьюсь, то похвалят, что сам лишил себя жизни".
Он вцепился пальцами в набедренники, приблизился к обрыву и с криком "Эйтц!"
прыгнул. И едва пролетел он два дз╓, как угодил в расселину и остановился,
удержавшись на ногах. Сдвинув шлем на затылок, взглянул он вверх и увидел:
из-за края обрыва торчит голова Какухана, глядящего на него сверху вниз.
- Какой стыд! - произнес Какухан. - Показывать спину такому противнику, как
я! Изволь воротиться, и продолжим схватку. А если ты желаешь, чтобы я
следовал за тобой, хорошо, я готов, куда тебе угодно...
Не договорив, он с криком "Эйтц!" прыгнул вниз. Но видно судьбе его
наступил предел, ибо краем панциря зацепился он за сук поваленного дерева и
полетел вверх тормашками. Кубарем скатился он к Таданобу, ждавшему его с
мечом наготове.
И когда он поднялся на ноги, Таданобу размахнулся и ударил. Прославленный
меч-сокровище, мощная длань! Удар с треском расколол переднюю часть шлема
Какухана вместе с наличником и разрубил напополам его лицо. Когда Таданобу
выдернул меч, Какухан рухнул как подкошенный. Раз и еще раз попытался он
подняться, но силы покидали его. Стиснувши руками колени, он произнес:
"Конец..." Это было его последнее слово, и он испустил дух. Был ему сорок
один год.
Разделавшись с Какуханом, Таданобу немного отдохнул. Затем он отрезал
голову врага, насадил ее на острие меча и вскарабкался наверх, на вершину
Срединной обители.
- Эй, братия! - гаркнул он. - Узнает ли кто из вас эту голову? Это голова
вашего прославленного Какухана, а взял ее ╙сицунэ! Если есть среди вас его
ученики, заберите ее и за него помолитесь!
С этими словами он швырнул голову вниз, в сугробы долины. И сказал один из
монахов:
- Даже прославленный Какухан не справился с ним. Что же можем тогда сделать
мы? Идзая, давайте вернемся к себе и снова обсудим все дело!
Никто не сказал на это: "Позор! Нападем на него и убьем!" Все сказали:
"Правильно, так и сделаем".
*1 - около 30 см.
story subj Cамураи (выпуск 13) [часть 2.7]
Монахи побрели обратно в свой храм, а Таданобу, оставшись один, огляделся
окрест и прислушался. Стонали и звали на помощь раненые, безгласно лежали
хладные трупы убитых. Был вечер двадцатого числа, и наступила темнота, ибо
луна всходила лишь перед самым утром. Накануне Таданобу твердо решил
умереть, но, хоть и остался в живых, погибать здесь попусту он не
собирался. Он снял шлем, подвесил его на тесемках к панцирю, связал узлом
на макушке растрепавшиеся волосы, взял на плечо окровавленный меч и,
обогнав монахов, направился к храму.
Таданобу вступил в храм через Главные Ворота. По левую руку было большое
строение, и была это обитель монаха по имени Ямасина-но Хогэн. Таданобу
вошел и увидел, что ни в гостиной, ни в сторожке нет никого. Он прошел по
веранде и заглянул в среднюю дверь. Там в просторной комнате восседали двое
монахов и трое мальчиков-прислужников, а перед ними стояли блюда со
всевозможными яствами и две-три фарфоровые бутылочки с сакэ, украшенные
бумажными бантами и ромбами. Увидев это, Таданобу подумал: "Навряд ли они
ожидают меня! Ждут они кого-то из монахов с победой, наверное, хозяина
дома. А пировать-то здесь суждено чужому!" Подумав так, он с мечом на плече
протопал по настилу веранды и, рявкнув: "Ага!", шагнул в помещение. Ну и
перепугались монахи и мальчики! Они мигом рассыпались кто куда.
А Таданобу грузно уселся на лучшее место, придвинул к себе яства и принялся
угощаться в свое удовольствие. Вдруг вдали раздались вопли врагов. Услышав
их, Таданобу подумал: "Этак не годится. Бутылочка и чарочка глядят на меня,
а время-то уходит". В выпивке он знал толк, а потому, ухвативши бутылочку
за горло, сплеснул немного вина в сторону и опорожнил ее большими глотками.
Затем, подсунув шлем под колено и нимало не беспокоясь, он склонился над
огнем и стал греться. Весь день он топтался в тяжелых доспехах по снегу, да
еще залил вином усталость после боя, и тепло сморило его. Он задремал и
сквозь дрему слушал вопли подступавших врагов.
Но вот монахи подошли к дому вплотную и заорали:
- Эй, Судья ╙сицунэ, вы здесь? Уж теперь-то вам не скрыться! А ну выходите!
- А что вы стесняетесь? - отозвался он. - Входите сами сюда, ежели кто
желает!
Тот, кто имел бы две жизни, вошел бы без колебаний. А монахи только шумели
и суетились снаружи.
И сказал Ямасина-но Хогэн:
- Не позволю я, чтобы беглец с поля боя просидел всю ночь в моем доме! Коли
нам повезет в этом деле, мы такие дома будем возводить хоть каждый день.
Поджигайте, а как скоро он выскочит, стреляйте его на месте!
Таданобу, услышав это, подумал: "Будет досадно, ежели скажут потом, что это
враги сожгли меня заживо. Пусть лучше скажут, что я сжег себя сам". Он
схватил ширму, поджег ее и поднял огонь к потолку. Увидев это, монахи
завопили:
- Ай-ай! Загорелось само! Стреляйте в него, как только он выйдет!
Они натянули луки, обнажили мечи, уставили алебарды и стали ждать.
story subj Cамураи (выпуск 13) [часть 2.8]
А Таданобу, когда пожар разгорелся, как было ему по душе, вышел перед ними
на веранду и произнес:
- Ну-ка, уймитесь, монахи, и слушайте меня! Вы полагаете, что я и вправду
Судья ╙сицунэ? Нет, мой господин давно уже скрылся неведомо где. Я же всего
лишь его верный вассал, и зовут меня Сато Сироб╓э Фудзивара Таданобу. И
никому из вас не придется говорить про меня: я-де его убил, он-де его
прикончил. Я сам вспорю себе живот. Возьмите мою голову и представьте
Камакурскому Правителю.
С этими словами он выхватил короткий меч и сделал вид, будто всаживает его
себе под левый бок, а на самом деле он всунул меч обратно в ножны,
опрокинулся назад и вкатился в комнаты, бегом поднялся по лестнице к
потолку и выглянул. Восточная сторона здания еще не загорелась. Ударом ноги
он проломил сквозь потолок настил крыши, выскочил наружу и увидел: кругом
поднимается дым и сыпятся искры. Обитель была возведена у среза холма, и
расстояние между крышей и краем среза не превышало одного дз╓.
- Коли суждено мне здесь не допрыгнуть и убиться, - сказал себе Таданобу, -
значит, так уж суждено. Бодхисатва Хатиман*1, воззри на меня!
Ухнув, он прыгнул и благополучно перелетел на край обрыва, а затем
вскарабкался на вершину холма, где росла одинокая сосна, снял с себя и
расстелил доспехи, улегся на них, положив под щеку шлем, и стал спокойно
смотреть, как мечутся его враги.
- Ужасное дело! - восклицали монахи. - Вместо Судьи ╙сицунэ оказался
какой-то Сато Таданобу! И ведь сколько людей перебито из-за этого обмана!
Нечего и думать - представлять его голову Камакурскому Правителю! Пусть уж
лучше он там сгорит дотла, негодяй!
Когда пожар унялся и потухли искры, монахи все-таки решили: "Отправим в
Рокухару хотя бы обгорелую голову". Искали вместе и поодиночке, но
поскольку никакого самоубийства не было, не оказалось и обгорелой головы. И
монахи разбрелись по кельям, говоря между собой:
- Должно быть, великой силы душевной был человек. До того не пожелал
терпеть позора даже после смерти, что сгорел и обратился в прах без
остатка.
А Таданобу встретил рассвет в молельном зале перед ликом Дзао-Гонгэна,
вознося молитвы. Когда же наступил день двадцать первого числа, он возложил
на алтарь божества свои доспехи и покинул Священную Вершину ╙сино. Вечером
двадцать третьего числа он без приключений вновь вступил в столицу.
*1 - в японской мифологии бог воинов, покровитель луков и стрел
P.S. Но это не конец повествования о Таданобу. Продолжение следует...
Cамураи (выпуск 14) [часть 0]
Сделав небольшой перерыв (2 месяца R.T.) рассылка "Самураи" возвращается.
Готовится выпуск с продолжением повествования о самурае Таданобу
(см. выпуск 13), опять очень объемный, поэтому выйдет не сегодня, может даже
не завтра...
Напомню кто подписан:
Andrax Bald Banish Bobot Cheryl Cotton Cradya Dayhock
Eovin Faust Geralt Hinore Lantir Mclaud Mihail Ragnar
Ramires Rasstai Refthy Roland Ruffina Shur Sturm Zustin
Если кого забыл сообщите. Если из перечисленных рассылка уже не интересна
тоже дайте знать.
И чтоб зря не спамить:
А знаете ли вы что...
* Ни в одной другой стране не был так развит этикет меча, как в Японии.
Заткнутый за пояс с правой стороны или положенный справа от себя клинок
означал доверие к собеседнику, так как из этого положения было труднее
всего привести меч в боевую готовность. При входе в дом длинный меч
необходимо было оставить у входа на специальной подставке. Передавать меч
кому-либо как для показа, так и на хранение можно было только рукоятью к
себе. Поворот меча рукоятью к противнику означал неуважение его
способностей фехтовальщика, поскольку настоящий мастер мог мгновенно этим
воспользоваться. При демонстрации оружия меч никогда не обнажался
полностью и касаться его можно было только шелковым платком или листом
рисовой бумаги. Обнажение меча, удар ножнами о ножны или бряцание оружием
было равнозначно вызову, за которым мог последовать удар без
предупреждения. Как и в Европе, мечи могли иметь имена и передавались из
поколения в поколение.
* Японский крик "Бандзай", аналог русского "Ура", буквально переводится как
"десять тысяч лет".
* Бокен (деревянный аналог самурайского меча) был введен в практику
тренировок великим мастером меча XVII века Миямото Мусаси. До этого
самураи обучались фехтованию на настоящих мечах, что часто приводило к
травмам. Сам Миямото Мусаси неоднократно побеждал противников,
вооруженных настоящими мечами, используя только бокен. Синай
(тренировочный меч кендо, состоящий из нескольких связанных бамбуковых
прутьев) появился только столетие спустя.
* Тип самурайского меча (катаны) пришел из Кореи (VIII-IXвека). До этого
японский меч был прямым. А вот техника работы с катаной (кэн-дзюцу) была
разработана в Японии, а затем во многом заимствована Кореей.
* Термин "ниндзюцу" является ноновведением XX века. До этого искусство
шпионажа называлось синоби.
* Стрельба из лука не входила в число семи благородных рыцарских искусств и
вообще считалась уделом простонародья. В то же время, каждый самурай
постоянно тренировался в кю-до ("путь лука и стрелы").
Cамураи (выпуск 14) [часть 1.1]
О том, как Таданобу тайком пробрался в столицу
Итак, Сато Сироб╓э Таданобу двадцать третьего числа двенадцатого месяца
дошел до столицы. Дни он проводил, скрываясь в окраинах, а по ночам
забирался в город и разузнавал о Судье ╙сицунэ. Однако слухи ходили самые
разные, и доподлинно никто не знал. Одни слыхали, будто ╙сицунэ бросился в
реку ╙сино, другие говорили, будто он через земли Северного побережья ушел
в край Осю. Так, слушая и не зная, чему верить, проводил Таданобу дни в
столице.
Между тем наступило двадцать седьмое число двенадцатого месяца. Еще два дня
прожил он в беспокойстве, и вот уже из старого года остался лишь
сегодняшний день. Завтра сменяется год, начинается новая весна, и плохо
тому, кто не празднует три дня смену трех дат. А Таданобу не знал, где
провести хотя бы одну из этих ночей.
Надо сказать, что жила в столице женщина, беззаветно влюбленная в Таданобу.
Отцом ее был некто Косиба-но Нюдо, и проживала она у него в доме на
перекрестке Четвертого проспекта и переулка Муромати, а звали ее Кая. Еще в
дни пребывания Судьи ╙сицунэ в столице она с первого взгляда влюбилась в
Таданобу и предалась ему всей душой. Когда на рассвете тринадцатого дня
месяца симоцуки он вместе с Судьей ╙сицунэ покидал столицу, она провожала
его до самого города Кавадзири в Сэтцу, умоляя взять ее с собою хотя бы на
самой утлой лодке в самое бурное море. Но Таданобу полагал неразумным даже
то, что его господин посадил на корабль свою жену и других своих дам. "Как
могу я помыслить взять ее с собой?" - подумал он, решительно прервал
горькое прощание и уплыл на Сикоку один. Но любовь эту он не забыл и
двадцать девятого ночью отправился к ней.
Она выбежала навстречу, безмерно обрадовалась, укрыла в своих покоях и
всячески обиходила. Потом поведала о госте своему батюшке, и тот, призвав
Таданобу к себе, сказал:
- С той поры, как вы соизволили оставить на время столицу, нам ничего о вас
не было известно. Сердечно рад, что вы сочли возможным ввериться моему
недостойному попечению и явились сюда.
И тут же пригласил его проводить старый год. А Таданобу про себя решил: как
только наступит веселая зеленая весна, стают снега на горных вершинах и
покроются листвой подножия гор, он тут же уйдет в край Осю.
Но недаром говорится: "Небо уст не имеет, а глаголет через людей". Никто
никого с умыслом не извещал, однако пошли разговоры, что-де Таданобу в
столице, и вскорости стало известно, что люди из Рокухары его разыскивают.
Прослышав об этом, Таданобу сказал: "Не ляжет из-за меня позор на других" -
и порешил покинуть столицу четвертого числа первого месяца, но ему сказали,
будто этот день для него несчастливый, и он отложил уход. Пятого числа он
опять не ушел, не в силах расстаться с возлюбленной. Но он решил непременно
уйти на рассвете шестого.
На что никогда мужчине нельзя полагаться, так это на женское сердце. Вчера
еще давала клятву "так быть вместе навеки, чтоб нам в небесах птиц четой
неразлучной летать; так быть вместе навеки, чтоб нам на земле раздвоенной
веткой расти!". И вдруг, словно одержимая злым демоном тэмма, в одну ночь
она сердце свое меняет!
Cамураи (выпуск 14) [часть 1.2]
Когда в прошлом году Таданобу отбыл на Сикоку, приглянулся ей другой, и
влюбилась она немедля. Это был камакурский воин, уроженец Восточных земель
по имени Кадзивара Сабуро. Власти его ласкали, Таданобу же был от властей
беглецом. Она не могла предпочесть беглеца счастливцу и решила рассказать
обо всем Кадзиваре: пусть он убьет Таданобу или возьмет живым и доставит к
Камакурскому Правителю, а уж насчет награды за такое дело можно не
сомневаться. Решивши так, она направила к Кадзиваре в дом, что на
перекрестке Пятого проспекта и проспекта Ниси-но Тоин, посыльного, и
Кадзивара поспешно к ней явился.
Спрятав Таданобу в одном из покоев, она поставила перед Кадзиварой
угощение. Затем она сказала ему шепотом на ухо:
- Я призвала вас вот для чего. Между вассалами Судьи ╙сицунэ есть человек
по имени Сато Сироб╓э Таданобу. После боя в горах ╙сино он успел скрыться,
и с вечера минувшего двадцать девятого числа он находится в этом доме.
Завтра он намерен уйти в край Осю. Вы не должны сердиться на меня, что я не
сообщила вам раньше. Чтобы не затрудняться самому, пришлите сюда пеших
стражников. Они его убьют либо возьмут живым, вы доставите его к
Камакурскому Правителю и попросите награду!
Выслушав это, Кадзивара Сабуро некоторое время молчал, остолбенев от
неожиданности. Было ли когда что-либо столь отвратное, жалкое и
бессмысленное? Да, женская любовь еще более призрачна и мимолетна, чем
молнии блеск или марево в жару, чем снежинка, упавшая в воду. Злосчастному
Таданобу и во сне не снилось, что, доверившись этой женщине, он обрек себя
бесславной гибели.
И сказал Кадзивара Сабуро:
- Я все понял. Однако я приехал в столицу по важнейшим делам дома Кадзивары
на три года, а сейчас пошел только второй год. Меж тем отбывающему в
столицу не дают два поручения разом. Потому и нет у меня повеления убить
Таданобу. Если даже я из жадности и вступлю с ним в бой, выказывая тем
верность своему господину, никакой награды мне не будет, ибо не было на то
мне приказа. А если я к тому же бой проиграю, это ляжет позором на весь мой
род. Так что я не пригоден к такому делу. Поищите того, кто ненавидит
Таданобу сильнее.
С этими словами он повернулся и торопливо ушел домой. "Этой женщине
неведомы человеческие чувства, нет у нее сердца", - подумал он и больше
никогда ее не посещал.
Предавши любовь Таданобу и отвергнутая Кадзиварой, девица Кая словно бы
повисла между небом и землей. А кто виноват, что ее отвергли? Как ни
поверни, а выходит, что Таданобу теперь ее враг! И она решила сама сделать
донос в Рокухару. Явилась туда в ночь пятого числа, вызвала Ходз╓ ╙ситоки и
долго его упрашивала, пока не впустили ее к самому Токимасе, и она ему все
выложила.
- Не теряя времени идите и возьмите его! - раздался приказ, и отряд в
двести всадников помчался к перекрестку Четвертого проспекта и улицы
Муромати.
Накануне вечером Кая понудила Таданобу упиться прощальным вином, и он спал
как убитый. А женщина, предавшая его, скрылась неведомо куда.
Cамураи (выпуск 14) [часть 2.1]
Конец Таданобу
Была в доме служанка, которая каждый день причесывала Таданобу. И вот она
вбежала в комнату, где он спал, и принялась неистово его тормошить с
криком: "Враги наехали!" Он вскочил, схватился за меч и, пригнувшись,
выглянул. Со всех четырех сторон кишмя кишели враги, бежать было некуда.
Тогда Таданобу сказал себе так:
- Что имеет начало, то имеет конец. Все живое неизбежно гибнет. Приходят
сроки, и их не избежать. Я был готов к смерти у Ясимы, на земле Сэтцу, в
бухте Данноура у берегов Нагато, в горах ╙сино, но еще не исполнились тогда
мои сроки, потому я и дожил до этого дня. Пусть так, но глупо было бы мне
пугаться, что последний час наконец пришел. Умру же я не собачьей смертью!
Он надел две белых нижних безрукавки и широкие желтые шаровары, затем
бледно-желтый кафтан, завернул вокруг ног штанины и подтянул к плечам
рукава, растрепанные с ночи волосы не расчесал, а собрал в пучок и завязал
на темени, поверх нахлобучил и сдвинул на затылок шапку эбоси, шнурки же от
нее плотно повязал на лбу. Затем он взял меч и снова, нагнувшись, выглянул
наружу. В предутреннем сумраке еще не различить было цвета доспехов.
Враги, сбившись в кучки, выжидали удобный миг. Он подумал, нельзя ли под
покровом темноты проскользнуть между ними? Но враги явились в панцирях, с
луками наготове и на конях. Они помчатся в погоню, осыпая его тучами стрел.
А если его ранят легко и он умереть не успеет? Его доставят живым в
Рокухару и спросят: "Где Судья ╙сицунэ?" Он ответит: "Не знаю". Тогда
скажут: "Раз так, церемониться с тобой не будем" - и станут его пытать.
Пока хватит сил, он будет твердить: "Не знаю!", но как только дух его от
мук ослабеет, он расскажет обо всем, как было. Печально обернется его
решение отдать жизнь за господина в горах ╙сино! "И все же надобно во что
бы то ни стало бежать отсюда", - подумал он.
Он вышел на веранду срединного входа и увидел, что над нею имеется ветхая
гостиная. Он мигом поднялся туда и огляделся: как во всех старых домах
столицы, крыша была из хилых досок и местами дырявая, так что сочился
сквозь дыры лунный свет и виднелись звезды. Таданобу, человек крепкого
сложения, уперся обеими руками и ее проломил, выскочил наверх и помчался
стремглав, словно птица, вспорхнувшая с ветки. Увидев это, Ходз╓ ╙ситоки
вскричал:
- Глядите, он убегает! Стреляйте в него!
Отборных лучников он окликнул и приказал им стрелять, но слишком легок на
ногу был для них Таданобу и успел уйти далеко за пределы полета стрелы. Еще
только светало, улицы и переулки были забиты всевозможными телегами,
оставленными на ночь, шаг коней то и дело сбивался, скакать было совсем
невозможно, и враги потеряли Таданобу.
Казалось бы, что, бежавши таким манером, он мог скрыться куда угодно,
однако он понимал: старший и младший Ходз╓ не махнут на него рукой, отдадут
камакурским дружинникам приказ плотно оцепить окраины, а сами со своим
отрядом обыщут каждый дом в столице. И будет весьма печально, если его
загонят в угол и расстреляют какие-нибудь стражники из простолюдинов.
"Пойду-ка я во дворец Хорикава, где два года обитал Судья ╙сицунэ, - решил
он. - Пойду словно бы с тем, чтобы лицезреть своего господина, а там пусть
случится то, что случится". И он направил стопы на Шестой проспект ко
дворцу Хорикава.
Cамураи (выпуск 14) [часть 2.2]
Возвратившись на место, где он жил еще в прошлом году, он увидел, что все
теперь там изменилось. Нет больше привратника. На верандах толстым слоем
лежит пыль. Все раздвижные и подъемные двери сломаны. Шторы изодраны
ветрами. Раздвинув с╓дзи, он заглянул в одну из комнат. Видны лишь
спутанные клочья паутины. "Аварэ, в те дни было совсем не так, как ныне", -
подумалось Таданобу. Даже его неустрашимая душа затуманилась печалью
воспоминаний. Оглядев все, что ему хотелось увидеть, он вошел в приемную
залу, срезал бамбуковые шторы и распахнул дверь на веранду. Затем он уселся
на пороге, обнажил и вытер рукавом меч. "Будь что будет", - сказал он себе
и стал в одиночестве ждать, когда появятся две сотни всадников младшего
Ходз╓.
"Что мне младший Ходз╓! - подумал он. - Вот если бы сам Ходз╓ Токимаса!
Какой превосходный был бы у меня противник! В Восточных землях он тесть
Камакурского Правителя, здесь в столице он наместник, глава Рокухары! Да я
его просто недостоин! Прискорбно, что при встрече с таким почетным врагом
мне придется погибнуть зря, как собаке. Ах, будь у меня добрые доспехи и
полный колчан! Уж я бы всласть сразился с ним напоследок, прежде чем
вспороть себе живот!" И тут он вспомнил, что доспехи есть в этом доме, в
этом самом дворце Хорикава!
В прошлом году тринадцатого дня месяца симоцуки они покинули столицу, чтобы
отплыть на Сикоку. ╙сицунэ горестна была разлука со столицей. Он
остановился на ночь в Путевом дворце Тоба у Южных Ворот и, призвавши к себе
Хитатибо, спросил:
- Как ты полагаешь, кто теперь будет жить в моем дворце Хорикава?
Хитатибо ответил:
- Никто не будет там жить. Станет он обиталищем гневных духов тэмма.
- Нельзя допустить, - сказал тогда ╙сицунэ, - чтобы место, где я прожил не
один год, сделалось обиталищем демонов. Говорят, что тяжелые доспехи, если
хозяин оставляет их в доме, служат охранительным талисманом и злые духи
такого дома сторонятся.
Так-то и были оставлены во дворце Хорикава доспехи с узором в виде цветов
вишни, белозвездный шлем, шестнадцать стрел с фазаньим оперением и грубый
лук из неотделанного дерева.
"Здесь ли еще все это?" - подумал Таданобу, поспешно взобрался на чердак и
заглянул. Шел час Змеи, солнце сияло над горами на востоке, лучи
пробивались сквозь щели, и "белые звезды" шлема ярко сверкали под ними.
Таданобу перенес все вниз, облачился в доспехи с набедренниками ниже колен,
закинул за спину колчан, нацепил на лук тетиву и для пробы несколько раз
натянул и отпустил, отчего она загудела, словно колокол в храме. Теперь
оставалось только затвориться и ждать две сотни всадников Ходз╓, и они тут
как тут появились.
Передовой их отряд ворвался во двор, прочие остались за воротами. Ходз╓
╙ситоки, встав за дерево на углу площадки для игры в ножной мяч, крикнул:
- Стыдно, Таданобу! Выходи, не скрывайся! Тебе все равно не убежать! Мой
начальник - наместник Ходз╓ Токимаса, и говорю тебе это я - Ходз╓ ╙ситоки!
Выходи!
Cамураи (выпуск 14) [часть 2.3]
Услышав это, Таданобу пинком отшвырнул дверь на веранду, наложил на лук
стрелу и закричал в ответ:
- Я должен кое-что тебе сказать, ╙ситоки! Жаль, что все вы такие невежды в
законах войны! Сражения времен Хогэн и Хэйдзи были делом между
высокородными господами, такие люди могли вести себя как им вздумается, без
оглядки на самого государя и государя-монаха. А ныне совсем иное. У нас с
тобой будет личная схватка. Камакурский Правитель есть отпрыск
императорского конюшего ╙ситомо. Мой господин - тоже сын императорского
конюшего. Положим, что из-за клеветы вышла между братьями размолвка, но
Камакурский Правитель будет думать совсем по-другому, когда правда окажет
себя. И горе тогда роду твоему!
С этими словами спрыгнул он с веранды, встал на камень под водостоком и
принялся со страшной быстротой выпускать одну стрелу за другой.
Трое воинов, во главе которых гарцевал ╙ситоки, рухнули замертво на месте.
Двое были ранены. Остальные вместе с ╙ситоки, словно листья, сорванные
бурей, заметались и, толкая друг друга, устремились по восточному берегу
пруда к воротам. Увидев это, стоявшие за воротами вскричали:
- Срам, господин ╙ситоки! Против вас не пять и не десять всадников, а всего
один человек! Поворачивайте назад!
И беглецы, развернув коней, взяли Таданобу в кольцо и двинулись на него.
Таданобу в мгновение ока расстрелял все шестнадцать стрел до единой,
отбросил пустой колчан и выхватил меч. Яростно ринулся он в самую гущу
врагов и принялся без остановки разить направо, налево и на все стороны. Он
не разбирал, где люди, а где кони, и немало врагов порубил он тогда. Затем
он встряхнул на себе панцирь и подставил себя под тучи стрел. Стрелы
отборных лучников застревали в панцире, стрелы рядовых воинов отскакивали
от него, но вот уже множество стрел вонзилось между пластинами, и Таданобу
почувствовал себя словно в бреду.
Бежать уже было никак невозможно, и он не хотел, чтобы ему отрезали голову,
когда он впадет в беспамятство. "Время вспороть живот", - подумал он и,
потрясая мечом, вскочил на веранду. Там он уселся лицом к западу,
скрестивши ноги и сложив ладони, выпрямил спину и произнес такие слова:
- Вот что я должен сказать тебе, господин ╙ситоки. Жалкими дурачками
показала сейчас себя вся эта твоя молодежь из Идзу и Суруги, не ожидал я
такого; но ты на время забудь о них и посмотри, как вспорет себе живот
настоящий храбрец. Воин из Восточного края убивает себя в знак верности
господину, из-за нежданной беды или чтобы не дать врагу отрезать голову, и
пусть это будет примером для всех. Расскажешь Камакурскому Правителю, как я
себя убил, передашь ему последние мои слова.
- Пусть будет так. Дайте ему вспороть живот с миром и затем возьмите
голову, - сказал ╙ситоки и, бросив поводья, стал смотреть.
С умиротворенной душою Таданобу громким голосом прочел тридцать молений
Амиде-Н╓рай, владыке Западного Рая.
- Благие деяния мои да послужат на пользу людям, и да будет ниспослано всем
нам прозренье Пути, и да увидим мы по смерти нашей Счастливую Землю!
Cамураи (выпуск 14) [часть 2.4]
Так закончил молитву Таданобу, а затем обнажил большой меч, единым
движением взрезал завязки панциря, встал на колено, выпрямился и, взявшись
за меч поудобнее, с размаху вонзил его себе под левый бок. Легко прорезал
живот слева направо, извлек меч из-под пупка, обтер лезвие и произнес:
- Вот славное оружие! Мофуса не солгал, когда обещал мне выковать добрый
меч. Ничего не чувствуешь, когда вспарываешь им живот. Один лишь он
останется после меня, и тот отошлют как боевую добычу на восток вместе с
трупом моим. А ведь молодым дуракам что хороший меч, что плохой - все
едино. Лучше возьму его с собой в Страну Мрака!
Он вновь обтер лезвие, вложил в ножны и засунул под колено. Затем разодрал
края раны, просунул в живот руку и вывалил внутренности на доски веранды.
- Так с мечом поступаю, который унесу в Страну Мрака! - проговорил он и
погрузил меч с ножнами рукоятью вперед в свое тело до самой тазовой кости.
Сложивши руки, не показывая вида, что умирает, он вновь принялся бодрым
голосом читать молитвы.
Но смерть все не шла к нему, и он стал рассуждать о тщете человеческой
жизни:
- Аварэ, горестна жизнь земная! Ни старому, ни молодому не дано знать, где
положен ему предел. Кому-то смерть суждена от единой лишь стрелы, и нет
утешения детям его и жене, пока они живы, а вот мне по грехам моим выпала
карма такая, что я не могу умереть, хоть и убил себя. Может быть, тянется
так моя жизнь потому, что я слишком любил Судью ╙сицунэ? Что ж, в Страну
Мрака я вступлю со спокойной душою, вот только еще раз взгляну на меч,
дарованный мне господином.
Он обнажил короткий меч, засунул острие в рот и поднялся на ноги, держа
руками колени. Затем он отпустил руки и рухнул ничком. Гарда уперлась в
губы, а лезвие сквозь волосы на затылке вышло наружу.
Какая печальная жизнь! Таданобу покончил с собой в час Дракона шестого дня
первого месяца второго года Бундзи, и было ему двадцать восемь лет.
Cамураи (выпуск 14) [часть 3.1]
Как голову Таданобу отвезли в Камакуру
Между вассалов господина Ходз╓ был уроженец провинции Идзу по имени
Мисима-но Таро. Он приблизился к трупу и отрезал голову. Голова была
доставлена в Рокухару, и объявили, что ее на посмотрение народу пронесут по
улицам столицы, а затем отправят на восток. Однако знатные и простолюдины в
Киото сказали так:
- Это просто своевольство господина Ходз╓. Вывешивают перед тюрьмой и
таскают по улицам головы врагов государства, а это всего лишь враг ╙ритомо,
вассал ╙сицунэ. Зачем же выставлять его голову?
И младший Ходз╓ в сопровождении пятидесяти всадников повез голову прямо в
Восточный край. Он прибыл двадцатого дня первого месяца и в тот же день
предстал перед Камакурским Правителем.
- Взята голова мятежника, - доложил он.
- Кто таков? Как его имя? - последовал вопрос.
- Это вассал Судьи ╙сицунэ, и зовут его Сато Сироб╓э Таданобу.
- Кто его настиг?
- Наместник Ходз╓.
Хотя случилось это не впервые, Камакурский Правитель пришел в прекрасное
расположение духа.
Когда были подробно доложены обстоятельства самоубийства и последние слова
Таданобу, Камакурский Правитель сказал так:
- Это был храбрец. Такую силу духа надлежит иметь каждому. Среди молодцов
моего младшего братца нет ни одного недотепы. И Хидэхира тоже знал, что
делал: из всего множества своих самураев он отобрал для ╙сицунэ как раз эту
пару братьев! Как же так получается, что подобных воинов нет у нас в
Восточном крае? Одного такого я предпочел бы сотне иных. Если бы Таданобу
напрочь забыл свою верность ╙сицунэ и перешел бы на службу ко мне, то не
знаю уж, как там в Танском царстве или в столице, а в нашей Стране Восьми
Провинций я бы отдал ему любую!
Выслушав это, Таба и Касай проговорили:
- Да, Таданобу поторопился. Кабы дал себя взять живым, был бы у господина в
вассалах.
Лишь Хатакэяма сказал без утайки:
- Умер он прекрасною смертью. И лишь потому, что он умер, вы столь
восхищаетесь им. Если бы дал он себя взять живым и был доставлен сюда, вы
бы стали его допрашивать, где Судья ╙сицунэ, и пытать страшными пытками.
Так был ли для него смысл оставаться в живых? Невыносимо было бы ему, все
равно обреченному смерти, когда бы стали на него таращить глаза другие
самураи. И такой человек, как Таданобу, не забыл бы свою верность ╙сицунэ и
нипочем не перешел бы к вам на службу, посули вы ему хоть всю Японию.
Уцуномия и Ои потянули за рукав друг друга, толкнули друг друга коленом и
прошептали:
- Хорошо сказано! Хотя для Хатакэямы и не впервые...
Cамураи (выпуск 14) [часть 3.2]
Камакурский Правитель повелел:
- Пусть так, но голову выставите в назидание потомству!
Хори Ятаро поклонился, приказал одному из "разноцветных" нести голову
следом и выставил ее на морском прибрежье Юигахама у священных ворот храма
Хатимана. Три дня спустя Камакурский Правитель осведомился, и ему ответили:
"Все еще там". Тогда он сказал:
- Сожалею. Его родина далеко, родные ничего не знают и не придут за прахом.
Когда голову храбреца долго не хоронят, он может сделаться мстительным
духом этого места. Снимите голову.
Голову сняли и не бросили где попало, а погребли позади храма Незыблемого
Долголетия С╓т╓дзюин, некогда воздвигнутого Правителем ради умиротворения
духа императорского конюшего ╙ситомо, незабвенного своего батюшки. Все еще
сострадая, Камакурский Правитель повелел настоятелю переписать и посвятить
духу покойного сто тридцать шесть сутр. А люди говорили о Таданобу:
- Ни в древности, ни в наши времена еще не было такого воина!
P.S. В этой рассылке я забыл прокоментировать непонятные слова, даты, места,
и т.п. Если кому что-то непонятно, пишете - разъясню отдельным письмом.
P.P.S. Если кто хочет почитать что было в предыдущих сторях сообщите свой
e-mail нотой или в асю: 748046
Cамураи (выпуск 15)
Как-то раз к известному воину Хосокаве Сансаю (XVII в.), прославившемуся
своим утонченным и безошибочным вкусом в изготовлении доспехов, один из
богатых дайме прислал посыльного. Посланник должен был заказать у Хосокавы
особо изящный боевой шлем, причем такой, чтобы поражал даже искушенных в
этих тонкостях самураев. Каково же было удивление приехавшего, когда
Хосокава порекомендовал ему сделать традиционный "рогатый" шлем, изготовив
рога из дерева! Приехавший самурай был поражен хрупкостью материала - ведь
рога должны выдерживать тяжелые удары меча, а в случае необходимости и
пробивать грудной доспех врага... В ответ на его недоуменные вопросы Сансай
спокойно объяснил, что пусть скорее сломаются рога - лишь бы они не
отвлекали внимание воина.
Но неужели каждый раз после сражения придется долго чинить такой шлем,
чтобы на следующий день вновь выйти в нем на бой? И тут Сансай, отвечая на
этот вопрос, по сути, изложил квинтэссенцию жизни самурая: воин не должен
надеяться прожить еще один день - в этом высший закон существования самурая.
"Если мысли воина заняты лишь тем, как бы не повредить орнамент на
шлеме, как же он может сохранить свою жизнь, живя только один раз?
К тому же навершие шлема, сломанное в бою, выглядит поистине
великолепно. А вот если потеряешь жизнь, ее уже никогда не вернешь."
Услышав это объяснение, посланник не задал больше ни одного вопроса и
удалился.
P.S. Услышав эту историю раньше других, один из подписчиков сказал:
- короче Хосокава умел втюхивать людям свой товар ,)) вот о чем
повествует этот фрагмент искуство убеждать рулит ,)))
Cамураи (выпуск 15) -=+<(РЕКЛАМА)>+=-
To: Andrax Bald Banish Bobot Cheryl Cotton Cradya Dayhock Eovin Faust Galen Geralt Hinore Lantir Lionceau Mclaud Mihail Pradd Ragnar Ramires Rasstai Refthy Roland Ruffina Shur Sturm Zustin
"Если мысли воина заняты лишь тем, как бы не повредить орнамент на
шлеме, как же он может сохранить свою жизнь, живя только один раз?
К тому же навершие шлема, сломанное в бою, выглядит поистине
великолепно. А вот если потеряешь жизнь, ее уже никогда не вернешь."
P.S. Подписаться как всегда note to miyamoto